49 
А камин! Он был настолько велик, что в него, казалось, без труда можно было запихнуть весь их деревенский домишко в Систоне! Каминная полка и труба, тянувшаяся к самому потолку, выкрашенные в цвет слоновой кости, были настолько причудливой формы, что чем-то походили на цветущую шпалеру в саду.
Полдюжины окон, выходивших на улицу, занимали всю стену от пола до потолка, а сверху были украшены решетчатыми фрамугами. Позволяя солнечному
свету и воздуху щедро вливаться в комнату, они зрительно делали ее еще больше.
Эбби вдруг почувствовала себя совсем крошечной.
Обюссонский ковер, выдержанный в тех же богатых золотисто-горчичных тонах с вытканными по нему зеленоватыми шпалерами, которые смыкались по углам, удерживаемые только хрупкими букетиками нежно-оранжевых цветов, тянулся от стены до стены. По мнению окончательно перепугавшейся Эбби, он занимал никак не меньше квадратной мили. Ей казалось, что она стоит на берегу, отделяющем ее от другого мира, и тщетно пытается найти хоть какой-нибудь мост, чтобы перебраться туда, но никаких мостов она не увидела.
Сказать по правде, этот зал был куда больше похож на цветущий сад, чем на комнату в обычном городском особняке. Даже скорее на зимний сад, подумала Эбби, вдруг почувствовав себя уродливым слизняком, укрывшимся под розами от бдительного взгляда садовника. Господи, что она тут делает?!
Зал был настолько велик, что в нем поместились три комплекта диванов, кресел и даже козеток, разделивших его на три отдельных комнаты, и все равно еще осталось место для двух карточных столиков, нескольких изящных плетеных сундучков, парочки украшенных позолотой столов в форме полумесяца и даже чудовищных размеров шкафа со стеклянными дверцами — настолько громадного, что в нем могло бы поместиться две Эбби, — битком набитого китайским фарфором; даже по самым скромным подсчетам, он стоил целое состояние.
Какое великолепие! И ведь это была только одна комната! Все в доме Киппа говорило о богатстве — таком богатстве, которое ей и представить себе было невозможно, и сейчас мысль о нем тяжелым грузом придавила Эбби к земле, заставив ее остро почувствовать собственное ничтожество. Она начала задыхаться.
А потом ее разом захлестнула паника. «Нет, я не смогу тут жить», — с тоской подумала она. Она попятилась назад, к двери, вытянув перед собой руки, словно пытаясь оттолкнуть от себя эту бьющую через край роскошь.
— Нет, — слабым голосом пискнула Эбби, мотая головой. — Нет, Брейди, это невозможно. Я не смогу! Боже милостивый, Брейди, неужели кто-то может тут жить?!
— Неужели это так страшно, а, Эбби? — Брейди мягко подтолкнул се вперед. — А я-то думал, ничто не способно вас напугать, даже Кипп. А уж после того, как вы храбро отбрили мадам Люсиль, когда она заломила просто безбожную цену за кусок розового тюля, я решил, что более неустрашимой женщины на свете нет. Держу пари, что после встречи с вами бедняга слегла в постель, дрожа от ужаса, что вы снова ее навестите.
Эбби резко повернулась к нему.
— Это вовсе не смешно, Брейди! Господи, о чем я только думала?! Кто я такая, чтобы сюда соваться? Приемная дочь нищего деревенского сквайра, вдова — словом, убогое ничтожество. У меня ведь ничего нет! О Боже, Брейди, что же мне делать?!
Он осторожно усадил ее на кушетку.
— Глупости, Эбби! Это всего лишь дом — стены, пол, потолок…
— Нет, — перебила она, моля Бога о том, чтобы от страха ее не стошнило на этот великолепный ковер. — Это не всего лишь дом. Такому дому нужна соответствующая хозяйка. Виконтесса! А я — я просто Абигайль Бэкуорт-Мелдон. Вся наша прислуга в Систоне состоит из кухарки, двух горничных и старика садовника, у которого сил хватает только на то, чтобы притворяться, будто он что-то делает. А здесь… Да здешние слуги, увидев меня, просто лопнут от смеха! Тем более что я и понятия не имею, как управлять таким домом…
Вскочив на ноги, Эбби забегала по комнате.
— Столовое серебро я чищу сама, и его так мало, что на это уходит от силы час. А здесь его столько, что хватит загрузить работой дюжину слуг не меньше чем на неделю!
Откинувшись на спинку дивана, Брейди изящно закинул ногу на ногу.
— Ну и отлично! Стало быть, проблема, чем занять слуг, как минимум на неделю решена. А дальше все будет проще.
Эбби сжала кулаки.
— Да я не об этом! Бог с ним, с серебром! Предполагается, что я стану тут распоряжаться — ну чтобы хоть как-то оправдать свое существование в роли виконтессы. И как вы себе это представляете? Год за годом смотреть ему в рот, одного за другим производить на свет младенцев, а потом наконец сложить руки и сказать: «Ну вот, я выполнила свою часть сделки, милорд. Теперь могу я отправиться на лето в Италию?»
49 
