188 
Открыв глаза, Стефани увидела здание — оно плыло у нее перед глазами и качалось из стороны в сторону, и облака рваными лентами плыли по темно-голубому небу. Щекой она ощущала легкое дуновение ветерка, страшно ломило затылок, но потом взгляд ее прояснился, и она увидела голову Макса. Он был неподвижен.
Хватая ртом воздух, она с усилием встала на четвереньки и застыла на месте, слегка пошатываясь и понурив голову, а потом неуверенно подползла к Максу. Спереди рубашка у него была вся в крови. Он смотрел прямо перед собой невидящим взглядом.
— Нет, нет, нет, — зашептала Стефани, потом прижалась щекой к его лицу и, коснувшись пальцами шеи, попыталась нащупать пульс. — Макс, прошу тебя, не умирай, прошу, не умирай. — Но ответа не последовало, пульс тоже не прощупывался. Она еще долго просидела на одном месте, пока, наконец, ей не стало ясно, что он умер.
Сев на землю, она долгим взглядом посмотрела ему в лицо, на глубокие морщины, появившиеся лишь недавно, на копну волос с сильной проседью, на густую седую бороду, потом поднесла руку к его глазам и закрыла их.
— Не нужно было тебе возвращаться, — прошептала она и снова заплакала. — Ах, Макс, не нужно было тебе возвращаться! Ты же уехал, а он не знал, куда. Ты был в безопасности. Даже когда ты вернулся, когда увидел его машину, то мог бы повернуть обратно. Мог бы спастись.
Мужчина лежал в нескольких футах поодаль, распластавшись на груде камней, брюки у него были в крови. Глаза невидящим взором смотрели в небо. С другой стороны здания раздался натужный рев — новый автобус карабкался в гору.
Вытянутое в длину здание закрывало центральную стоянку и смотровую площадку. Стефани интуитивно почувствовала, что мужчин надо куда-то спрятать. Она не знала, что сделал Макс, кто подослал убийцу. Возможно, хотели убить и ее тоже. Не в силах искать объяснение происшедшему, она понимала, что нужно держать все в тайне, по крайней мере до тех пор, пока не поговорит с Робером. Робер наверняка знает, что делать. Робер знает больше, чем она сама.
И вот, по-прежнему плача и тяжело дыша от боли — такие оба они были тяжелые, она затащила Макса и мужчину за угол здания, оставила их в небольшом углублении и навалила перед телами камни. Если туристы и захотят полюбоваться видом с этой стороны вершины, то рассмотреть что-либо в заваленной камнями и погруженной во мрак выемке, где лежали оба тела, будет невозможно.
Наклонившись над Максом, она коснулась рукой его лица, поцеловала в закрытые глаза и в губы.
— Прости меня, Макс. Прости, что я так и не смогла полюбить тебя, прости, что не смогла остаться с тобой. Прости, что не могу остаться с тобой сейчас или взять тебя с собой. Если бы я могла…
Взвизгнули тормоза туристского автобуса, и пневматическая дверь с шипением открылась. Водитель стал по-испански объяснять пассажирам, сколько у них времени для того, чтобы полюбоваться окружающим видом, советуя не разбредаться по вершине и не подходить слишком близко к обрыву. Вскоре его голос смолк, потому что подъехал еще один автобус с очередной группой туристов.
Сняв разорванную куртку, Стефани на скорую руку привела себя в порядок и вытерла кровоточащее колено кусочком ткани из кармана. Она провела всей пятерней по волосам и несколько раз глубоко вздохнула, стараясь унять бившую ее дрожь. Ей хотелось, чтобы ее кто-нибудь обнял, хотелось поплакать, уткнувшись кому-нибудь в колени, но рядом никого не было. Теперь я могу полагаться только на себя.
Но Робер ведь поможет мне, мелькнула у нее мысль. Макс сказал, он знает, что делать. У меня есть Робер, который поможет мне во всем. И Леон… ах, Леон, любовь моя, когда я немного окрепну, когда перестану чувствовать себя ребенком, мы с тобой будем вместе.
С того момента, как подъехали автобусы, прошло несколько минут. Она еще дрожала, но уже смогла выпрямиться, сесть и вскинуть голову. Выйдя из-за скрывавшего ее здания, она быстро и решительно направилась к машине Макса, не обращая внимания на автобусы и взгляды посторонних. Ключ был на месте. Она дала задний ход, выехала со стоянки и двинулась вниз.
А вечером, когда на часах было уже десять и сгустились сумерки, они с Робером и Эндрю Фриком добрались до вершины Венту. Когда Стефани вернулась в город после сумасшедшей гонки по улицам Кавайона, то сразу же отправилась к Роберу и все ему рассказала. Обнявшись, они расплакались. Пожалуй, никто никогда еще не проливал слезы из-за Макса. Совсем выбившись из сил, Стефани заснула на диване в квартире Робера, а тот, тщетно стараясь унять слезы и не в силах отделаться от ощущения нереальности всего происходящего, позвонил Эндрю и дал ему указания, о которых еще раньше известил его Макс.
188 
