189 
Уверенный в себе Макс, неуязвимый Макс, непревзойденный мастер по части всяких интриг и афер, человек, который всегда выходил сухим из воды… как могло случиться, что он умер? Несмотря на все его темные делишки, на которые Робер волей-неволей закрывал глаза, несмотря на все свойства его натуры, вызывавшие у Робера внутренний протест, — каким бы великим человеком он стал, если бы весь свой талант, всю свою энергию направил на то, чтобы руководить по-настоящему праведными делами! И несмотря на это, он помогал Роберу всякий раз, когда тот в нем нуждался; они были друзьями.
Робер не знал, чем именно занимался Эндрю Фрик, работая на Макса, но его имя и номер телефона были в указаниях, оставленных Максом. Именно Эндрю, плача и проклиная убийцу Макса, вез теперь Робера и Стефани на микроавтобусе на вершину Венту, а небо становилось все темнее и над Альпами все выше поднимался серебристый серп месяца.
— Главное, чтобы полиция ничего не узнала, — сказал он.
— Да, — согласился Робер. Весь день он раздумывал над этим и в конце концов пришел к выводу, что на карту поставлено слишком многое, чтобы подключить полицию к расследованию обстоятельств гибели Макса и выяснению личности его убийцы. Теперь Роберу предстояло позаботиться о Сабрине. Макс раньше говорил ему, что ей, возможно, угрожает опасность. В результате полицейского расследования она оказалась бы на виду, ее фотография могла появиться в газетах, за ней стали бы охотиться. Какими бы делами ни занимался Макс, было очевидно: тщательное полицейское расследование могло выйти Сабрине боком. Нужно было помнить о счете Макса в швейцарском банке — его предстояло оформить на имя Сабрины, о праве собственности на дом и на машины, о бесценных предметах антиквариата — все это ведь теперь принадлежало ей. А вот если в дело вмешается полиция, с правами собственности все будет обстоять не так просто. Может ведь получиться так, что она останется ни с чем.
Итак, дорогой мой друг, мы похороним тебя тайком от всех, и также тайком от всех попрощаемся с тобой. А поскольку ты тоже жил тайком от всех, так нам, пожалуй, и стоит сделать.
— Нужно, чтобы их никто не нашел, — сказал он, обращаясь к Эндрю.
— Правильно. Придется копать могилы и для того и для другого.
На вершине Венту было так темно, что, выключив фары микроавтобуса, они едва различали друг друга. Тела лежали на том самом месте, за грудой камней, где Стефани их оставила. Эндрю подъехал поближе, и втроем они перенесли оба трупа в кузов, под тусклым светом. Потом Эндрю нашел велосипед и шлем Стефани и прикрепил их к багажнику микроавтобуса.
— У этого типа была машина, — сказала Стефани. — Может, там тоже что-нибудь есть?
— Он не сказал, как его зовут? — спросил Робер, обращаясь к Стефани.
Она покачала головой.
— Нет, и откуда приехал — тоже нет. Но Макс знал. Он ничего мне не сказал, но знал, кто его послал. Знал, кто хотел, чтобы он был… мертв.
Обняв за плечи, Эндрю крепко прижал ее к себе, думая, что в жизни ему еще не приходилось видеть более ослепительной женщины, и понимая теперь, почему Макс держал в тайне свои отношения с ней. Старина Макс, ему шестьдесят лет, он сам в этом как-то признался, но, несмотря на свои шестьдесят, сумел удержать подле себя такую красавицу. Черт побери, мелькнула у него мысль, что я теперь буду делать без Макса? Дело не в том, что не удастся найти работу, это как раз не проблема, но благодаря Максу она казалась такой интересной.
Они разыскали машину, которая стояла, не слишком бросаясь в глаза, в углу стоянки. На номерной знак был наклеен ярлык фирмы, занимавшейся прокатом автомобилей. Поискав в салоне, они обнаружили еще один пистолет, три паспорта, выданные на трех разных людей из разных стран, карту Прованса, термос с кофе, недоеденный бутерброд и фотографию Макса из какого-то модного иллюстрированного журнала.
— Но здесь он без бороды! — воскликнул Робер.
— И волосы у него рыжие, я не знала, что у него такие волосы, — добавила Стефани. — Здесь он выглядит гораздо моложе. — Она внезапно загрустила. Выходит, она почти ничего о нем не знала.
— А мне нравилась его борода, — сказал Эндрю. — Знаете, он всегда казался немного странноватым. Жизнь многих людей легко можно угадать по виду, а вот о Максе этого не скажешь.
— Да, таким Макс и был, — тихо ответил Робер. — Он не допускал, чтобы его можно было «вычислить» или отнести к той или иной категории людей по его виду и образу жизни.
189 
