Особенно,... 
228 
— Приумножал? Я же сказал вам…
— Вы не сказали мне ничего, что было бы правдой или приносило пользу. Магазин у вас выглядит так, словно вы на него махнули рукой. По-моему, в глубине души вы так и считаете.
— Чепуха! «Блэкфордз» для меня — вся жизнь. Если бы я его лишился, у меня бы ничего не осталось. Сейчас временный спад, только и всего. У меня дела еще пойдут на лад, ведь раньше так всегда и получалось.
— Вы утратили способность делать так, чтобы дела шли на лад. Когда-то вы были хорошим дельцом, Николас, вы разбирались в антиквариате и по-настоящему любили его. Но теперь вы просто держитесь за это место и ведете себя, как перепуганный, несостоявшийся бизнесмен, который настолько глуп, что ставит не на тех людей, на которых следовало бы, надеясь с их помощью сделать карьеру.
— Боже милостивый, что это на вас нашло? Сегодня утром вы ведь говорили вполне дельные вещи. Стефани, я не знаю, что и думать, и не имею ни малейшего представления, о чем вы говорите.
— Я говорю о ваших деловых связях с Рори Карра и Айвеном Ласло.
Николас отступил назад. В воздухе плавали пылинки, и было такое впечатление, что он, слегка покачиваясь, стоит среди них.
— Я ничего не знаю ни о Рори Карра, ни об Айвене Ласло.
— Все вы о них знаете. Я только что была в «Уормвуд-скрабз». Они мне и сказали, что вы перестали…
— Вы ездили в «Уормвуд-скрабз»?
— …повидать их. Они злятся, оттого что вы разгуливаете на свободе, а они сидят на решеткой. Говорят, что вы — самый настоящий эгоист и думаете только о себе. Рори говорит еще, что скучает без ваших с ним бесед об искусстве.
Николас побелел как полотно.
— Они не должны были ничего такого говорить.
— А почему нет? Что вы им пообещали?
Покачав головой, он принялся нервно сжимать руки и судорожно постукивать носком ботинка по деревянному полу. Он смотрел на носок ботинка, словно приказывая ему замереть, но тот, похоже, не обращал на хозяина никакого внимания. По-прежнему не сводя с него глаз, Николас сказал:
— Видите ли, Стефани, у меня было просто временное помрачение ума. Я знал об этом, но ничего не мог с собой поделать.
Сабрина и бровью не повела, стараясь не выдать охватившего ее неимоверного облегчения. Что ж, блефует он неплохо.
— Да, — ответила она, подбадривая его.
— Вот и все. — Вскинув голову, он сделал еще несколько шагов назад. — Больше мне нечего сказать. Все уже в прошлом.
— Вряд ли. Видите ли, благодаря сестре я обзавелась в Лондоне кое-какими связями. Думается, если я решу обратиться к представителям властей, они ко мне прислушаются.
— Вы не сделаете этого! Что вам это даст? Я же вам сказал — все уже в прошлом. Компании «Уэстбридж» больше нет, да и в любом случае я бы не стал больше этим заниматься. Видите ли, вся эта история сильно меня встревожила.
— Да, если не считать денег. А они были для вас куда важнее честности и щепетильности в отношениях с клиентами.
Он передернулся, словно от боли.
— Видите ли, я не хотел этим заниматься. Именно это я и имел в виду, когда сказал о временном помрачении ума… Надеюсь, вы никому ничего не станете говорить?
— Не сегодня. Нет. Сегодня мне нужна информация.
— Информация о чем? — Вопрос прозвучал чуть ли не шепотом.
— О том, как это было сделано. Все — от начала и до конца.
— А вы никому не расскажете?
— Нет, по крайней мере сегодня.
— Стефани, такие слова меня не очень обнадеживают. — Он помедлил. — Впрочем, никаких доказательств все равно нет… вам придется поставить свое честное слово против моего. А кто вам поверит? Вы же американка.
Сабрина расхохоталась. Ее смех вывел Николаса из себя, и руки у него задрожали, но через минуту лицо озарилось приветливой улыбкой, словно ему удалось убедить самого себя, что теперь они стали друзьями.
— Начинайте, Николас, — сказала Сабрина. — Рассказывайте, как все было сделано.
— Ну что ж… — Носок ботинка снова стукнул по полу, и он прижал обе руки к бедру, чтобы унять дрожь в ноге. — Знаете, по большому счету рассказывать особо нечего. Мне нужны были деньги, а им — солидная галерея для того, чтобы продавать свои подделки, которые Рори больше нигде не мог сбыть. Я сильно колебался, но все было настолько легко, до нелепости легко, и никто не сомневался в подлинности вещей, что через какое-то время я стал смотреть на это занятие как на еще одну разновидность бизнеса. Конечно, это было неблаговидное дело… я понимал это… но всем нам приходится в жизни заниматься неблаговидными делами, а я не причинял никому вреда. По большому счету я приношу обществу существенную пользу и, само собой разумеется, не заслуживаю, чтобы меня наказывали. Я оказывал людям услугу и занимался делами без лишнего шума. Знаете, у меня дело и вправду было небольшое, можно сказать, совсем крошечное, по сравнению с тем, чем занимался Макс. Он и его компаньон заправляли всеми делами в «Уэстбридж», а Рори, Айвен и я были крошечными винтиками в этой огромной машине.
228 
