Особенно,... 
24 
В сущности, ему нужно было уехать, у него не было выбора. Ему нужно было выяснить, что сталось с теми людьми, которые находились на борту яхты, и что именно обнаружила полиция. Он говорил врачам, что произошел несчастный случай и моторная лодка налетела на причал. Но эта вымышленная версия ему была нужна только для больницы. Роберу нужно было рассказать всю правду.
В тот день, когда Стефани пришла в себя и он впервые позволил себе подумать о чем-то другом, он обратился к Роберу с просьбой съездить вместо него в Монако. Теперь Робер вернулся, и они должны были встретиться в кафе на окраине города, где никто их не узнает. В газетах не было ничего, кроме пересказа обстоятельств взрыва на борту яхты «Лафит», зарегистрированной во Франции. Как говорилось в сообщении, судя по всему, в живых никого не осталось. Врач в больнице говорил то же самое. В живых никого не осталось. Откуда им это известно? В Монте-Карло никто не знал, сколько людей было на борту судна и кто именно были эти люди. «Лафит» была зарегистрирована как яхта «Лакост и сын» — принадлежащей Максу во Франции компании. Старший судовой команды при регистрации судна в конторе на причале написал либо фамилию Макса, либо свою собственную. Если он подписался фамилией Макса, а полиция извлекла из воды трупы всех погибших, кроме тела Макса, то почему об этом не писали в газетах? Одно с другим тут не сходилось, и пока Макс размышлял над этим, Робер готовился к поездке на три дня в Монте-Карло.
— Макс. — Пожав руку, Робер испытующе посмотрел на него. — По сравнению с последней встречей ты выглядишь гораздо лучше. А как чувствует себя дама, которую мы с тобой доставили в больницу?
— Она пока в больнице и пробудет там еще какое-то время. — Они заняли свободную кабинку, официантка принесла два бокала с пивом. — Робер, я хочу поговорить с тобой насчет нее, но сначала расскажи, что тебе удалось узнать.
— Хорошо. Ты сам читал газеты и знаешь, что полиция сообщила: все, кто находился на борту судна, погибли. — Он пристально посмотрел на Макса. — Насчет тебя в полиции не совсем уверены. Они считают тебя пропавшим без вести, но скорее всего — погибшим.
Макс всплеснул руками.
— Ты, наверное, считаешь, что мне стоит позвонить в полицию Монте-Карло и сказать, что я жив.
— Конечно. Почему бы и нет? У тебя, наверное, есть родственники, которые о тебе беспокоятся…
Макс покачал головой.
— У меня никого нет.
— Ну тогда друзья. Власти должны ведь продолжать расследование до тех пор, пока точно не установят, жив ты или погиб. Почему бы тебе самому не сказать?
— А потому, что если все подумают, будто меня нет в живых, меня это вполне устроит.
Робер испытующе посмотрел на него.
— Из-за чего произошел взрыв?
— Не знаю. Подозреваю, все дело в неисправном паровом котле, тем более что у нас и раньше были с ним проблемы.
— Неисправный паровой котел — это не причина для того, чтобы скрывать то, что ты жив. — Он сделал паузу. — Макс, послушай меня. Ты прекрасно понимаешь, что я не смогу оставаться твоим другом, если на твоей совести преступление.
— Об этом ты можешь не беспокоиться. Я был компаньоном одной компании в Лондоне, а ею хотели завладеть другие. Своим решением я закрыл эту компанию, но теперь не хочу, чтобы они знали, где я нахожусь.
Робер снова сделал небольшую паузу.
— Ты мог бы рассказать более подробно.
— Я предпочел бы этого не делать. Робер, мы с тобой знаем друг друга уже около года, с тех пор, как я создал тут компанию. У тебя что, есть основания полагать, будто я недостоин твоей дружбы?
— Ах, как ты сформулировал свой вопрос! Нет, друг мой, у меня нет оснований ставить наши отношения под сомнение. Но то, что ты делаешь сейчас, выходит за рамки наших отношений. Ты хочешь, чтобы все думали, что тебя больше нет в живых… это ведь означает, что ты скрываешься, не так ли? А эта дама в больнице? Она скрывается вместе с тобой?
— Конечно.
Снова воцарилось молчание.
— До сих пор я не обращал внимания на твою скрытность, Макс, — наконец произнес Робер. — На твою осмотрительность, осторожность, которую я принимал за стремление уклониться от прямого ответа… Но мир полон скрытности и лжи, и в нем не так много таких великодушных, добрых и щедрых людей, как ты. Я тебе симпатизирую, и, на мой взгляд, в наших с тобой отношениях ничего не изменилось. Разве что я кое-что узнал о тебе. Впрочем, ты понимаешь, что, если меня спросят о тебе, я не смогу солгать, чтобы сохранить твою тайну.
24 
