Особенно,... 
81 
* * *
— У тебя сердца нет! — верещала Антонина, тряся пеленками у Веры перед носом.
— Сбавь обороты, Тонь, — отмахнулась Вера, склоняясь к клавиатуре компьютера.
— На кого ты хочешь оставить кроху? На кого? — не унималась Антонина. — Даже если бы ты нашла архиопытную няньку, это все равно чужой человек!
— Я нашла ее через агентство, — вяло отбивалась Вера, даже не взглянув в сторону домработницы.
— Ну и что? С первого взгляда ясно, что она сопливая девчонка, сама только что из пеленок, а ты хочешь оставить на нее квартиру и малого ребенка. Я всегда считала тебя здравомыслящей…
— Мне что, по-твоему, бросить свой бизнес по прихоти Зои? Посмею предположить, что именно этого она и добивается, подсовывая мне свою дочь. Смириться не может, что я не обанкротилась, вытянула фирму, когда ее отец бросил остатки «Арго» на меня и укатил к Инге!
— Ну так я и знала! Будешь теперь свои старые обиды вымещать на младенце невинном!
— Тонь, не кипятись. Ты прекрасно знаешь, что ничего я вымещать не буду. Но у меня нет другого выхода. Я завязана этим проектом, мне необходимо ехать. Не могу же я заявить партнерам, что мне неожиданно подкинули ребенка? Я бы оставила девочку на тебя, но ты не хочешь…
— Я не могу! Я бы осталась, ноты знаешь мою ситуацию — на мне двое внуков.
— Тонь, перестань! — Вера сняла очки. — Мы обе знаем, другого выхода нет.
Тоня в сердцах швырнула стопку пеленок на диван. Пеленки закрыли желтый квадрат, и теперь весь диван казался синим.
— А если бы это был твой ребенок? — прищурилась Антонина. — Родная внучка? Как бы ты поступила?
— Не знаю, — призналась Вера. — А как бы я поступила, по-твоему?
— Ты бы взяла ребенка с собой! — торжествующе подытожила Антонина и отвернулась к телевизору.
Вера задумалась. Она где-то читала, что ни в коем случае нельзя превращать домработницу в подругу. Нельзя распивать с ней чай и вести задушевные беседы. Именно эту ошибку она в свое время и совершила. И чай, и беседы, и пятое-десятое. А почему? Потому что подруг она не имела, А почему не имела? Сказался печальный опыт с Ингой. Из ошибки с Ингой она сделала вывод, но этот вывод поволок за собой другую ошибку — она превратила в подругу свою домработницу. И впервые пожалела об этом. Тоня искренне любила свою хозяйку и искренне переживала за ребенка. Было бы бесчеловечно заявить ей:
«Не лезь не в свои дела». Вера вздохнула и выключила компьютер.
— Во-первых, я уезжаю ненадолго. Недели на две.
Во-вторых…
— А если ребенок заболеет?
— Нянька вызовет врача! — в тон ответила Вера. — Ну а я, по-твоему, что сделаю, если она заболеет? Ты же сама могла убедиться — от меня толку мало, она у меня на руках орет как резаная!
— Знаешь, почему она орет? Потому что ее обжигает равнодушие! Если бы ты не берегла свою любовь, а распускала ее направо и налево, то девочка бы это почувствовала! А ты бережешь свою любовь как какое-то сокровище, не знаю для кого только!
Антонина провоцировала ссору. Вера напряглась.
Она вспоминала, насколько глубоко запустила Антонину в свои дела. Оказалось — глубоко. Ну что ж, заслужила — получай.
— Сдается мне, что ради Коли ты обокрала всех — своего мужа, свою дочку, Зою, теперь вот Ксюшку. Ты экономишь себя, словно завтра он вернется и ему может не хватить…
— Тоня, замолчи, — тихо попросила Вера.
— А я по-простому. Кроме меня, тебе этого никто не скажет, — разошлась Антонина. — А ты попробуй любить всех и увидишь: тебя не убудет!
— Тоня, если ты сейчас не прекратишь, мне придется тебя уволить, — четко произнесла Вера.
— Да я сама уволюсь! Надо больно!
Тоня вылетела в прихожую и громко хлопнула дверью.
Вера положила голову на руки и закрыла глаза. Посидев в такой позе минуты четыре, набрала номер, оставленный нянькой.
— Люба? Это Вера Сергеевна. Поторопись, пожалуйста, будь добра. Ты срочно мне нужна.
Пока дожидалась няню, сделала необходимые распоряжения по телефону. Ребенок в спальне подал признаки жизни. Не заходя в спальню, Вера начала одеваться. Кряхтенье грозило перейти в плач. Вера покидала бумаги в кейс. Запищал сигнал домофона.
— Вера Сергеевна, это я, — доложил нерешительный девчачий голос.
— Поднимайся, Люба.
Девушка долго вытирала ноги у порога, потом так же долго и тщательно мыла руки в ванной. Вере хотелось сказать: «Я вижу, как ты стараешься, но ребенок сейчас посинеет от крика». Напуганная ответственностью девчонка во все глаза смотрела на Веру и ждала указаний.
81 
