Особенно,... 
85 
— Я бы ананаса поела.., кусочек… — слабо возвестила Зоя, и Коля вскочил. Понесся за ананасом. Это сейчас ананасы на каждом углу. А тогда ему пришлось объехать пол-Москвы, чтобы достать эту мороженую шишку. Пока Коля добывал ананас, Ника смотрела телевизор, а Зоя лежала, отвернувшись к стене. Она ждала от тетки проповеди, а та молчала.
Наконец Зоя не выдержала;
— Разве вы не видите, что я спать хочу? Мне телевизор мешает!
Ника выключила телевизор и повернулась к Зое.
— Зоя, тебе не жаль отца?
Зоя молчала.
— На улице холодно, он будет сейчас мерзнуть, бегать из магазина в магазин… Ведь тебе не нужен ананас, ты просто вредничаешь.
В эту минуту вошел Коля, сияющий, счастливый.
С ананасом в руках. Он что-то нарочито громко напевал. Что-то пионерское или туристическое. Он прошел прямо на кухню, резать заморский чудо-фрукт.
Зоя повернулась и посмотрела Нике в глаза. Выражение глаз было точь-в-точь такое же, как у Юльки, когда Ника пыталась забрать ее у Мироновых. Проклятие. Почему она вызывает у детей такие чувства? Ну ладно — Зоя. Но Юлька-то, Юлька…
Коля принес разрезанный ананас и преподнес его Зое как принцессе. Ника уже знала, что произойдет Дальше. И угадала, не ошиблась. Зоя выпятила губки, слезищи в глазах затрепыхались совершенно живые, обильные.
— Сами и ешьте ваш ананас, а мне не надо! Раз я вас мучаю, раз я такая плохая, то мне от вас ничего не надо!
— Зоинька, лапушка, кто же говорит, что ты плохая? — растерялся Коля.
— Вот она говорит! — взвизгнула Зоя, вытянув пальчик в Никином направлении. — И что я не ем не потому, что мне плохо, а что вредничаю! Ну и пусть, ну и умру, пусть совсем умру, радуйтесь тогда! — Она оттолкнула руку с ананасом, отвернулась к стене и зарыдала.
У Ники вдруг сердце сжалось, словно кто взял его грубым кулаком. Ей до боли стало жаль Зою. Она представила свою Юльку, такую же маленькую и одинокую. Ей нужна мать, поэтому она мучает всех вокруг и себя в первую очередь. Зоя скучает по Инге. А Юлька?
Помнит ли ее? Скучает ли?
Коля поставил ананас на журнальный столик и вышел, не глядя на Нику. Мимо, не удостоив ее даже взглядом, полным упрека.
— Зоя, я понимаю, что ты скучаешь по маме, — сказала Ника. — Но папе тоже нелегко, пойми.
— Уйдите, я не хочу с вами разговаривать! — закричала Зоя сквозь слезы. — Если бы не вы, папа жил бы с мамой! Она бы не уехала!
— Это не правда, — устало возразила Ника и поднялась. Она отправилась в душ. Коля сам найдет нужные слова. Ника просто не могла вынести ноты ненависти в голосе ребенка. В Зое она видела Юльку, и ей бывало невыразимо больно в такие минуты.
Когда Ника вернулась в спальню, Коля уже лежал в постели. Из гостиной не доносилось ни звука.
— Я ее уложил, — сообщил он.
Ника кивнула. Ей не хотелось говорить на эту тему.
— Ты, наверное, осуждаешь меня, — предположил Коля.
Ника пожала плечами:
— Нет, что ты…
— Постарайся понять. Все в мире у человека можно отнять. Жилье, деньги, даже фирму. Сегодня она есть, завтра — как и не было. Жена сегодня любит, завтра — разлюбила. А ребенок… Любовь ребенка — это навсегда. Она греет сердце. Это у меня никто не отнимет. Не знаю, понятно ли я говорю, испытывала ли ты что-то подобное… — Он продолжил было, но осекся — вспомнил про Юльку. — Прости, — поспешно добавил он.
Но слово не воробей. Вылетело и сделало свое дело.
Ника получила свой комок в горле и почувствовала приближение слез. Хорошо, что было темно. Дверь в коридор была открыта, и они увидели светлый силуэт, мелькнувший в проеме. В следующую секунду что-то звякнуло на кухне. Ника догадалась: крышка с кастрюли. Коля тихо засмеялся. Он уже забыл, что только что невольно расстроил Нику. Его радовало другое — Зоя на кухне потихоньку уплетала остывшие тефтели…
* * *
Вера уже почти провалилась в сон, когда закряхтела Ксюшка. Девочка вначале поскрипела, как бы пробуя голос, а потом захныкала требовательно, не стесняясь.
— Тш-шшш… — Вера поднялась, прогоняя сон, и взяла девочку на руки. Пощупала памперс. Пора сменить. — Тихо, Ксюша, — приговаривала Вера, делая непривычное для себя дело — А курлы-курлы-курлы, улетели журавли…
Девочка удивленно прислушалась. Оказавшись снова во всем сухом, она притихла, будто раздумывая — пищать дальше или погодить? Вера положила Ксюшкину голову себе на руку, вспоминая, как это делала Антонина, и запела то, что пришло на память. Но песни не слишком устраивали младенца. Девочка барахталась у Веры на руках, шарила ручкой. Нащупав пальчиком Верину грудь, она стала требовательно щипать ее и царапать. Вера достала бутылочку с молоком и сунула соску. Ксюшка жадно зачмокала, продолжая помогать себе рукой. Наевшись, она уснула, ручка разжалась и замерла. А Вера почему-то не торопилась вернуть ее в постель. Все держала на руках и смотрела, будто видела впервые. Едва она устроила девочку в летней коляске между полками, запиликал телефон.
85 
