42 
— О господи, — вздохнула Мэгги, нашаривая коробку. — Как я не люблю такие разговоры. — Она вытянула салфетки — одну, вторую, третью. — Не люблю просто до чертиков…
Мэгги накрыла стол в углу гостиной. Здесь вид из окна был гораздо живописнее того, который открывался из столовой. Другими словами, окна гостиной выходили на улицу, а окна столовой — на кирпичную стену с окном в чужую столовую. Когда она соберется покупать новую квартиру, то вначале откроет все шторы, а уж потом подпишет документы.
Мысль о шторах напомнила Мэгги о Сен-Жюсте и Стерлинге. Она представила, как они там, у Табби в доме на острове. Строят козни, пробуют объяснить, как ожили выдуманные персонажи? Нет. Сен-Жюст не так глуп. Ведь люди в белых халатах еще не появились на пороге и не собираются увести ее с собой. Значит, и Стерлинг, и Сен-Жюст в безопасности.
Но безопасность — понятие относительное. Разве можно жить спокойно, если Сен-Жюст геройствует в парке, транжирит ее деньги, объясняет ее друзьям, что он специалист во всем — от водных ресурсов до бифштексов?
И все-таки, хотя ей совершенно не хотелось признаваться в этом, она скучала по нему. По ним обоим. После обеда она часа три разбирала записи (на бумажных салфетках, почтовых карточках, рецептах), большую часть которых составляли диалоги, некоторые она даже озаглавила: ОСТАВИТЬ — ГЛАВНАЯ МЫСЛЬ.
У нее валялись груды таких записок, и когда она перечитывала их, к ней возвращались идеи романов. Сен-Жюст утверждал, что она без него и слова не напишет. Она купилась на это, и ее воображение застыло, а вера в себя испарилась.
И ведь он оказался прав насчет Куигли, черт бы его побрал! Поправки, которые внес Сен-Жюст, не выбивались из общего стиля и пришлись очень кстати. Берни приняла рукопись без обычных возгласов: «Мне нравится, Мэгги, это гениально, но…» И Берни обязательно обнаружила бы провалы в образе Куигли, если б Сен-Жюст не исправил их. За это Мэгги была очень ему признательна. Ему, своему персонажу, плоду своего воображения.
Но ведь ее заслуга в том, что она сама придумала Сен-Жюста, то есть фантазия Сен-Жюста тоже принадлежит ей.
Конечно. Можно произнести это еще раз пять.
Что-то в доме тихо. Слишком тихо, как подсказывал ее писательский разум.
Сен-Жюст отдыхал в кресле, освещенном солнечными лучами, посреди темного кабинета, делал вид, будто увлечен газетными новостями, и ждал, что убийца все же попадет на крючок, приготовленный им сегодня вечером на балу у лорда Алванли.
Нет, разбить на две фразы. Предложения в эпоху Регентства были длинными, но Берни разрешала не более пяти на книгу. Можно поставить точку после «кабинета». Мэгги вздрогнула, когда прозвенел звонок. Она попросила Носокса пропустить мистера Толанда к ней наверх.
По какой-то причине (и ей совсем не хотелось думать, по какой) она подошла к зеркалу возле двери, оглядела прическу и макияж. Не идеально, иначе он решит, что она оделась так для него. Но и не слишком небрежно, ведь он — с ума сойти! — нес вино.
На подлокотнике, как обычно, стоял бокал вина. Сен-Жюст слегка улыбнулся, когда услышал, что кто-то скребется в дверь.
— Стоп! — велела Мэгги воображению, которое явно не до конца уехало на Грейт-Нек выбирать занавеси. Она не писала уже почти две недели, но до сих пор не могла унять голоса, слышала диалоги и мысленно редактировала куски и отрывки возникающего текста, который сваливался на нее и заставлял работать.
Она могла уединиться где угодно, в любой момент голоса могли укрыть ее от всего мира. Она могла пройти мимо знакомого и не заметить его, могла поймать обрывок диалога в телешоу и начать быстро записывать какие-то мысли. Никто не понимал этого. Никто, кроме нескольких знакомых авторов, которых она встретила, когда впервые появилась на конференции ГиТЛЭР.
Все на свете, в том числе ее мать, считали, что постоянный шум в голове Мэгги — это опасный признак. Сказки, побег от реальности, в приличном обществе о таком не говорят. Мать постоянно упоминала, что быть писателем — это хорошо, но зачем же вести себя как писатель?
Да, все непросто. Но Мэгги знала, что с головой у нее все нормально. Конечно, нормально. Ведь именно поэтому, черт возьми, она посещала доктора Боба каждый понедельник уже два года, а в результате появилась парочка персонажей и отняла у нее все время. Становилось ли ей лучше благодаря доктору Бобу? Как-то не очень.
Мэгги скривилась, прикрыла глаза, приказав своему воображению и внутреннему голосу заткнуться в тряпочку на некоторое время, и повернула замок, прежде чем Кёрк постучал в дверь.
42 
