Последние отзывы

  93  

Тут же, улегшись на ближнюю к первой печке лавку, присутствовал и АрхипкаСтепан. Лежал он, уставившись на печной огонь, видимый хорошо из-за отсутствия у глиняных печек всяческих дверц. И губы его шевелились беззвучно, а значит все еще думал он о чем-то, может, о прошлом, может, о будущем.

Сквозь открытую настежь дверь коровника на земляной пол падала лунная дорожка. И, видно, воздух совершал свое движение через эту дверь, потому как огонь в печке вдруг начинал плясать рьяно, и языки пламени словно в танце клонились то в одну сторону, то в другую, а в иной момент они притихали, и опускалось пламя красным карликом к горящему хворосту, и бегало по дереву как-то мелко и слабосильно.

Ангел и Катя выбрали две лавки, стоявшие изголовьями к внутренней бревенчатой стене и располагавшиеся как раз за лавкой, на которой жил теперь Архипка-Степан. А значит, и им виден был печной огонь.

Сели они каждый на свою лавку, но лицом друг к другу, и было между ними не больше полутора шагов, а может, и того меньше. И проникся вдруг ангел заботой о Кате и, как-то странно кивнув ей, вышел из коровника — решил он травы или чегото другого мягкого взять для их лавок.

Звезды в эту ночь были яркие, словно мелко накрошенное солнце. И светили они хорошо, даже тень рождалась у высокой травы. И тут же, на склоне, несколько человек косили эту траву, тоже, видать, для ночного удобства.

— Эй, ангел, ты что ли? — донесся знакомый голос.

— Да, — кивнул ангел.

— Тоже, небось, по траву вышел? — спросил тот же голос. — А чего ж без косы?

— У меня нет, — признался ангел и тут же подумал, что даже будь у него коса, не смог бы он так ловко по-крестьянски накосить травы себе и Кате.

— Ну иди, набирай, что я тут уже накосил! Я себе еще сделаю! Люблю это дело! — предложил голос.

Ангел подошел к этому человеку, лица которого он никак не мог разглядеть, потому что смотрел человек вниз, на землю, а значит, даже яркие звезды не могли осветить его лицо.

А уже когда подошел, увидел ангел, что был это красноармеец Трофим, и удивился ангел этому, однако большую охапку травы собрал и поблагодарил Трофима искренне.

Вернувшись в коровник, покрыл он их лавки травою, и снова сели они друг против друга. И снова молчали, потому как каждый из них или боялся, или стеснялся заговорить первым. И так сидели они довольно долго, пока не навалилась на ангела накопленная за день усталость. Улыбнулся он Кате, пожелал ей доброй ночи и, улегшись, сразу заснул.

Дни шли как на подбор — солнечные, теплые. И каждый из них приносил в жизнь Новых Палестин что-то новое. Уже стояла у речки большая печь для обжига мисок и другой посуды, и тут же под временным навесом крутил печник Захарка гончарный круг, сделанный из колеса телеги, и сразу же передавал помощникам для постановки в печь все новые и новые миски.

Красноармейцы снова охотились в лесу, крестьяне заканчивали сев. АрхипкаСтепан грелся на солнышке и думал о будущем.

Горбун-счетовод ходил промеж жителей с толстой тетрадью и карандашом, составляя по просьбе учительницы Кати список детей и вообще желающих учиться правильной грамоте. Детей малого возраста нашел он восемь человек, а вообще желающих учиться пока не было.

Ангел снова носил воду из речки на вершину холма, помогая бабамкуховаркам, готовившим в большущем котле общественный обед. Бабы были чем-то озабочены и все время кратко переговаривались между собою напряженными голосами, но понять причину их беспокойства ангел не мог, а потому носил себе воду и думал, думал об учительнице Кате, и мысли его тоже были не из радостных, хотя что-то теплое в них и присутствовало.

Когда наступило время обеда, выяснилась причина беспокойства бабкуховарок. И сразу среди пришедших поесть поднялось возмущение, ведь в обеде не хватало главного для русского человека — не хватало соли. Если быть точнее, то соли там не было вообще, так как последние запасы были израсходованы еще утром.

Больше всего возмущались красноармейцы. Шум стоял неорганизованный, а потому разобраться в этом шуме было невозможно, и тогда Трофим, обладавший довольно зычным голосом, перекричал общий шум возмущения, говоря:

— Давайте сперва разберемся: кто виноват и не есть ли это вредительство, а потом уже порешим, что делать надо!

Палестиняне согласились со словами Трофима, однако как проверить, вредительство это или нет, они не знали, и тогда Трофим пояснил всем, что надобно проверить вещи каждого жителя, и если у кого-то в вещах обнаружится много соли, то значит это вредительство, а если соли не обнаружится, то надобно будет думать дальше.

  93