Глава 24

Джек не спеша ехал домой. В поместье Киппа он узнал, что господа, хозяин и его гости, уехали к кому-то с визитом. Кипп обожал светские развлечения, да и, по всей вероятности, он предпочел многолюдное общество уединению с леди Сьюзен.

Джек решил заглянуть к Мери, прежде чем закрыться в кабинете с Уолтером и его бухгалтерией. Он медленно поднимался по лестнице, размышляя о том, когда это он успел так состариться душой и устать.

Он надеялся, что Мери согласится с ним говорить. Надо было пригласить ее поехать вместе к Киппу. И он пригласил бы, если бы ему не показалось, что она рада остаться дома.

— Черт! — одернул он себя. О чем он только думает! — Что, если она опять уехала на охоту за разбойником… — Какой же он дурак! Она его снова перехитрила! Собравшись с духом, он постучал в дверь ее спальни.

Через несколько секунд дверь распахнулась. На пороге стояла испуганная Мери.

— Хани, я же сказала, чтобы меня не… Ах, это ты! — Мери попыталась захлопнуть дверь прямо перед его носом, но в ее глазах Джек прочел такой ужас, что, оттолкнув ее, вошел и захлопнул за собой эту самую дверь. По всей комнате была разбросана одежда: она вываливалась из ящиков, была разбросана по постели, торчала из небольших дорожных сумок — Ты куда-то собралась, Мери? — спросил он и, увидев в голубых глазах слезы, схватил ее за плечи.

Мери вырвалась и отскочила, как будто он причинил ей боль.

— Не прикасайся ко мне! Как тебе даже в голову может прийти прикасаться ко мне? Сколько еще раз ты заставишь меня играть роль дурочки, которой ничего не известно?

Джек почувствовал, как его вот-вот захлестнет волна ярости, но сумел совладать с собой.

— Мери, — тихо сказал он, а она отступала от него вес дальше. — Скажи, что случилось? Меня не было всего какой-нибудь час. Что произошло за это время? — Он обвел рукой разбросанные повсюду веши. — Только не говори, что ты решила сбежать, потому что я поехал к Киппу, а не стал беседовать с тобой об этом проклятом анонимном письме. Я этому никогда не поверю. Ты что-то натворила? — Он сорвал ленту, перевязывавшую его волосы, и бросил ее на пол. — Черт возьми, Мери, что ты сделала?

— Что я сделала? Что сделала я? Это ты сделал, Джек. Это ты знал, а не я, — обвинила она его, ткнув в его сторону указательным пальцем. — Вот почему ты уехал в ту же ночь, когда нас будто бы обвенчали, и не хотел возвращаться. И именно поэтому ты не хочешь прикасаться ко мне, даже близко боишься подойти. А я… я только что не бросалась тебе на шею, потому что ты когда-то любил меня… когда я была ребенком.

Она отвернулась и на мгновение спрятала лицо в ладонях, но тут же снова обернулась. Боже, сколько муки было в ее взгляде!

— Почему ты мне не рассказал? Почему позволил быть такой дурой? Я ни о чем не подозревала и преследовала тебя… верила… страстно желала быть с тобой… любить тебя. Я любила тебя, а ты, подлец…

Джек понял, что в эту минуту его жизнь кончилась. Ей стало известно — ему еще предстоит узнать от кого, — и она никогда его не простит. Ему казалось, что они достаточно любят друг друга, чтобы преодолеть то, что он должен был ей сказать. Теперь он понял, что ошибался.

— Мери! — Он пытался ее успокоить. — Мне очень жаль. Знаю, я был трусом. Но как я мог тебе сказать? Где мне было найти такие слова? Ты — вся моя жизнь, Мери. Все могло быть иначе. Но Август украл у тебя твою жизнь, твое наследство, право на счастливое детство, на место в обществе. И все из-за проклятой любви к деньгам, из-за жадности и эгоизма.

Она смотрела на него во все глаза, ловя каждое слово, упиваясь его видом, словно после сегодняшнего вечера она никогда больше его не увидит. Но потом сдвинула брови, как будто не понимала, о чем он говорит.

— Он сделал это нарочно, — продолжал Джек, завладев ледяной рукой Мери. Он подвел ее к кровати и сел рядом. — Он сделал так, что я должен был жениться на тебе, а потом сказал то, что удержало бы любого человека чести — даже такого дикаря, каким был я, — от брака.

Он сжал ей пальцы и посмотрел на нее. Перед его внутренним взором промелькнули образы прошлого, нахлынули воспоминания о минутах счастья, о надеждах на жизнь, в которой не было бы несчастий и одиночества.

— Если бы мы встретились с тобой впервые только сейчас, Мери! Один твой взгляд, и я бы стал твоим рабом. Ты бы вышла за меня замуж, и мне не пришлось бы ползать перед тобой на коленях, вымаливая твою любовь.

  86