Особенно,... 
78 
– Здесь вполне могли состояться похороны, няня. Сразу двое, и все по моей вине. – Тихим невыразительным голосом Аманда добавила: – Пожалуйста, оставь меня.
Няня громко презрительно фыркнула:
– Оставить тебя! Оставить тебя, вот как? После того, как Хэрроу проволок меня через пол-Англии по самым ухабистым дорогам? Я покинула славную уютную комнатку в доме моей сестры, если хочешь знать, и все только потому, что ты ведешь себя, как полная дурочка! И нечего сидеть тут, как окаянная восковая кукла, бери живо ложку и ешь. Попозже я принесу тебе нормальной еды, а пока сойдут и эти помои.
Аманда по-прежнему сидела, сложив руки на коленях. Няня подошла к ней и проскрипела прямо в ухо:
– А ну ешь, маленькая мисс, или я зажму тебе нос и волью все это тебе в глотку. Да упокоит Господь твою святую мать, я уже делала так раньше.
Аманда поела. Аманда приняла ванну. Она позволила няне перевязать ей волосы розовой лентой. Каким образом старушке удалось совершить все эти чудеса, в то время как леди Чезвик и Джаред беспрестанно свирепо колотили в дверь, она и сама не знала, но через некоторое время осаду сняли, и она осталась со своей воспитанницей наедине.
Довольная тем, что позаботилась обо всех первостепенных нуждах своего ребенка, няня решила наконец немного поговорить с Амандой. Она постепенно вытянула из девушки всю историю той роковой ночи и выяснила, что Аманда испытывает глубочайшее чувство вины.
– Ага, так значит, это все твоя вина, да? А я-то думала, что ты уже выросла. Дитя, тебя можно обвинять в том, что эти бедные дети попали в такую передрягу, не в большей степени, чем меня. Кто ты такая, чтобы иметь власть над судьбами кого-то, кроме себя самой? Полагаю, если бы Хэрроу удалось убить меня по дороге, когда он пытался ввалиться в каждую яму, ты бы тоже была в этом виновата? Ну и ну, никогда не думала, что доживу до того, что ты станешь такой зазнайкой. И вот что я тебе скажу: это самый настоящий грех. Хэрроу говорит, твой бедный муж просто сам не свой от тревоги за тебя. Да и остальные тоже. Вон как они орали и стучали, и я вижу, что ты для всех этих людей очень много значишь, милая моя. И если ты привнесла в их жизнь любовь, это значит, что они готовы принять и любые страдания – так же, как и ты готова разделить с ними их страдания.
А твое дитя? Мне вот кажется, что ты просто помогаешь этому Фредди, вместо того чтобы поверить в своего прекрасного мужа. А если будешь продолжать в том же духе, то повредишь маленькому, и это точно будет твоя вина. Ну, моя золотая всезнайка, что ты мне на это скажешь?
И Аманда сломалась. Она бросилась в объятия к своей старой няне и зарыдала в первый раз с того дня, когда решила, будто виновата в том, что навлекла опасность на тех, кого любит. Няня прижала ее к своей необъятной груди и покачивалась взад и вперед, как делала это много раз в прошлом, время от времени утирая слезы. Через некоторое время она слегка оттолкнула Аманду и заявила:
– Ну, хватит уже, юная леди, а то твое дитя начнет икать.
Аманда утерла глаза подолом:
– Ах, няня, я так рада, что ты приехала. Обещаю, теперь я буду вести себя хорошо.
Няня подошла к звонку и позвонила горничной, но ничуть не удивилась, когда в комнату вместо служанки ворвался очень крупный мужчина с очень встревоженным лицом.
– Теперь с ней все будет хорошо, милорд, – заявила няня и отошла в сторону, потому что Аманда негромко всхлипнула и кинулась в объятия мужа. – Но вы можете побыть здесь только час, милорд. Моей детке нужно отдохнуть, – громко предупредила она и закрыла за собой дверь, едва не сбив с ног топтавшуюся в коридоре леди Чезвик.
Няня осмотрела благородную леди с головы до ног и хладнокровно сказала:
– А теперь, мадам, покажите-ка мне мою комнату, если у вас нет других дел.
Леди Чезвик несколько раз открыла и закрыла рот, а потом молча поманила старушку за собой. Впрочем, маленькая няня прекрасно понимала, что ей не надрали как следует уши только потому, что она успешно справилась с Амандой.
Остаток дня две женщины провели, кружа друг перед другом, как бойцовые петухи – то клюнут, то отступят – но в конце концов между ними установилось хрупкое перемирие, которое в любой момент могло перерасти в боевые действия.
Леди Уэйд, одетая в прозрачный пеньюар, пыталась сделать выбор между двумя платьями – из голубого атласа и из розовой парчи, не в силах решить, какое из них лучше подчеркнет ее красоту сегодня в театре, когда в ее спальню ворвалась горничная. Девушку определенно что-то сильно расстроило.
78 
