Особенно,... 
208 
Ричард даже не посмотрел на нее. Мадлен сделала свое дело, и теперь он хотел только одного: чтобы она как можно скорее отправилась обратно в Нью-Йорк.
Именно в этот момент Мадлен вспомнила, или почти вспомнила, где она могла видеть этого человека. Походка, глаза, голос — не зря они показались ей такими знакомыми.
— Скажите, — с любопытством спросила она, — вы когда-нибудь прежде были актером?
— Нет, — быстро ответил он. — Никогда.
— Но мне показалось, я видела вас на экране, только давно.
Нет, точно видела!
Ричард подошел к двери.
— Вы ошиблись, — возразил он. — И потом, сами посудите, какой разумный человек стремится стать актером? С ними-то и обращаются как со скотом… Нет, я предпочитаю находиться за камерой, а не перед ней.
— Что ж, тогда извините… — пробормотала Мадлен, которую его доводы нисколько не убедили. Впрочем, настаивать на своем было бы неразумно.
— Не забудьте взглянуть на записи, которые я привезла, — напомнила она. — Среди этих молодых людей есть действительно талантливые.
— Завтра же, — пообещал Ричард. — Завтра же мы с моими помощниками просмотрим их и, возможно, отберем несколько человек.
— Что ж, буду ждать вашего решения.
Закрыв за ней дверь, Ричард облегченно вздохнул. Чего он не терпел в женщинах, так это их длинных языков. Вот уж истинно мелют, что твоя мельница! Готовы ляпнуть любую глупость, и ни у одной не хватает ума промолчать.
Был ли он когда-нибудь актером? Да что она, спятила?..
Я — Ричард Барри, знаменитый голливудский режиссер. Вот уже почти тридцать лет, как я ношу это имя. Имя Ричард я позаимствовал у мистера Бартона4, а фамилию Барри взял с витрины магазина, расположенного напротив кинотеатра, в котором я как-то смотрел «Цезаря и Клеопатру».
Итак, Ричард Барри… Вот кем я стал, когда после своего двухлетнего отсутствия вернулся из Мексики в Штаты. В этом имени было что-то значительное, весомое, респектабельное. И оно вполне соответствовало тому образу жизни, который я собирался вести.
Я твердо знал, что скорее умру, чем позволю себе снова опуститься на самое дно. Наркоман, убийца, рабочий на бензозаправке — всем этим я уже был. Пора было начать карабкаться наверх или сдохнуть.
Шел 1971 год. Мне было тридцать лет, и я был полон решимости добиться в этой жизни всего — известности, богатства, положения в обществе. Страшно подумать, сколько времени я потерял зря; с тех пор как в шестнадцать лет родной отец вышвырнул меня из дома, я только и делал, что трахался с разным бабьем да развлекался на деньги, которые мне платили развратные голливудские старухи. Теперь с этим было покончено; Ричард Барри, решил я, должен быть совсем другим человеком.
И я действительно изменился. У меня не только была новенькая биография и абсолютно надежные документы, подтверждающие мою личность, — у меня была решимость добиться всего, что я себе наметил. Кроме того, даже внешне я не напоминал того патлатого шизика, который бежал в Мексику, опасаясь ареста за убийство.
Я загорел, как настоящий мексиканец, похудел, раздался в плечах и даже обзавелся коротенькой бородкой, которая гарантировала, что даже случайно меня не узнает никто из прежних знакомых.
Кроме того, она придавала моему лицу совершенно особое выразительное благородство, которого не могло быть у звезды низкопробного порно и боевиков азиатского пошиба.
Тут я должен сделать небольшое отступление и вернуться в прошлое. После того как моя американская подруга вернулась в Штаты к своему скучающему муженьку-рогоносцу, я расплевался с хозяином бензоколонки и перебрался в Акапулько, где мы с ней побывали. Там я нашел себе место бармена в небольшом ресторанчике у побережья. Владельцем этого заведения был некто Гектар Гонсалес, давно ушедший на покой режиссер. Он был очень общительным малым; по-моему, больше всего на свете Гек любил поболтать О том о сем. Для него я был свежим человеком и вдобавок американцем. Это существенно повысило мои акции в его глазах, поэтому каждый уик-энд мы садились в небольшой катер Гека и отправлялись на рыбалку. И пока мы праздно сидели на палубе, ожидая, когда какая-нибудь глупая рыба попадется на наши удочки (Гек был тот еще рыбачок!), он потчевал меня совершенно невероятными историями из своей жизни. Так я узнал, что Гек был женат шесть раз (дважды — на очаровательных и весьма популярных кинозвездах); что у него четырнадцать детей и двадцать шесть внуков и что за свою режиссерскую карьеру он снял тридцать пять фильмов и получил великое множество самых разнообразных призов и международных наград. Несколько раз я бывал у него дома, где за стаканчиком пива Гек с гордостью показывал мне толстенные папки с пожелтевшими вырезками из газет и кадрами из фильмов, которые он когда-то снимал.
208 
