Особенно,... 
89 
Они уселись в разных концах дивана, и Эли сразу захватили приключения мальчика из классического произведения Марка Твена. Он поправил очки на носу, уселся поудобнее на девчачьих розовых подушках и вытянул худые загорелые ноги. Дарл устроилась в противоположном углу, раскрыла свою книгу на странице, заложенной соломинкой. Она начала читать с такой же жадностью, что и он. Ее длинные ноги в розовых шортах с кружевом по краю коснулись его ног, но оба сделали вид, что ничего не замечают. Они были друзьями, читали в тишине, наслаждаясь солнечным теплым днем, а пальцы их ног целовались, не вгоняя их в краску.
«Диванчика в оконной нише больше нет», – подумал взрослый Эли, проснувшись в той же самой комнате. Прошлой ночью он ничего толком не рассмотрел, охваченный страстью и желанием. Вероятно, Сван приказала переделать эту спальню после того, как Дарл уехала из дома. Нигде не осталось даже напоминания о девочке в розовом. Сван выбрала резную мебель из темного дерева, обои с серебристым рисунком, современные светильники. Миссис Хардигри сделала все, чтобы спальня соответствовала личности взрослой Дарл, какой она ее себе представляла.
И у нее ничего не получилось.
Эли приподнялся на локте и посмотрел на спящую рядом с ним Дарл. Его затопила волна нежности. Она выглядела ужасно – волосы перепутались, вокруг глаз проступили круги. Но такую он любил ее еще сильнее.
– Я люблю тебя всем сердцем, – неслышно выговорил Эли.
Он осторожно вылез из-под серебристой простыни и прикрыл плечи Дарл. Потом подобрал с пола синее махровое полотенце, завернулся в него и спустился вниз.
Он оказался в большом холле, и его приветствовало дружное двойное «Ой!». Там стояли две черноволосых женщины – одна в красивом красном платье, другая, помоложе, в форме горничной.
– Прошу прощения, леди, – извинился Эли. Горничная рассмеялась, женщина постарше оставалась серьезной.
– Мне не сообщили, что в доме будет гость. – Она говорила с сильным акцентом, выдававшем в ней уроженку Латинской Америки.
– Вы ведь Глория, верно, мэм?
– Да, я экономка мисс Сван.
Женщина повернулась и отдала по-испански суровый приказ горничной. Та, хихикая, легкой походкой ушла на кухню.
Эли понял, что для объяснений нет времени. Он извинился на хорошем испанском. И на испанском же рассказал Глории, что внучке мисс Сван стало плохо накануне вечером, поэтому она, вероятно, проспит долго.
– Когда она встанет, передайте ей, пожалуйста, что я скоро вернусь. Я просто прокачусь по городу и осмотрюсь.
Трудно было сказать, насколько сильное впечатление произвело на Глорию его свободное владение испанским. Она хмуро посмотрела на Эли и кивнула. Он расправил плечи, выпрямился и с высоко поднятой головой вышел из Марбл-холла в одном полотенце вокруг бедер. «Я еще вернусь, Сван! На этот раз моя семья ничего не должна тебе. Я спал в твоем доме. Я спал с твоей внучкой. Я застолбил мой участок на твоей территории!» И все-таки ему ненавистно было думать о Дарл, как о награде, даже если у него и были причины думать именно так.
* * *
Оказавшись под лучами яркого осеннего солнца, Эли глубоко вдохнул свежий воздух и направился к большому джипу. Открыв багажник, он достал из сумки белье, джинсы и серый пуловер, оделся, побрился как мог сухой бритвой и дважды порезался. Он вытер капельки крови и, взглянув на себя в зеркало, пришел к выводу, что выглядит суровым и решительным. Затем Эли достал сотовый телефон и позвонил Уильяму в Вашингтон – прошлой ночью тот оставил ему сообщение.
– Наконец-то ты позвонил! – Голос Уильяма звучал напряженно.
– Что-нибудь случилось?
– Через час я уезжаю в аэропорт. Я нашел Карен Нолан. Она снимается в небольшой роли в видеоклипе в Лос-Анджелесе. Я сам поговорю с ней.
– Отлично.
Накануне вечером Дарл оставила несколько сообщений на автоответчике Карен в ее квартире в Нью-Йорке и на съемочной площадке сериала «Соблазны». Но Карен так и не позвонила. Эли взглянул на часы. В Лос-Анджелесе было всего шесть утра. Если повезет, и Уильям найдет Карен, а потом уговорит ее приехать, то она будет здесь к вечеру.
– Я у тебе в долгу, приятель. Что-нибудь еще?
– К. сожалению, да. – Даже мягкий карибский акцент Уильяма на этот раз не смягчил его тон. – Если бы я знал, то сказал бы тебе об этом еще вчера. Но я выяснил только что.
– Что?
– Твоя сестра и твоя мать в Бернт-Стенде.
– То есть как?!
89 
