Особенно,... 
43 
Она безразлично посмотрела в окно и увидела здание Музея Гугенхейма, которое вдруг осветилось жутким сверхъестественным сиянием из-за серого цвета стекол машины. Элиз вновь закрыла и открыла глаза. Теперь они проезжали мимо громады Метрополитен-музея, и его размеры подавляли сознание. Лишь увидев спокойную зелень и мягкие линии парка Фрик, Элиз вновь обрела способность мыслить. Она вспомнила тот прекрасный майский день, когда вместе с Анни они бродили из комнаты в комнату, а потом сели на скамеечку в саду, сделанную из камня. Кругом цвели большие розовые азалии. Как тогда сказала Анни? «У мужчин все очень просто».
Элиз поняла, что не вынесет толкотню в «Марте» и пчелиный рой туристов в Рокфеллер-Центре.
– Мозли, я передумала. Едем вверх по Мэдисон-авеню.
«Может быть, мне зайти в тот букинистический на Девяносто третьей улице? Я смогу посидеть там одна возле сложенных в стопки книг. Подумать, что мне делать дальше».
Анни, разумеется, права. Мужчины просто собирают вещи и уходят. И как они только не понимают, что бросить женщину – это, по сути, трусость! Элиз, как и большинство женщин ее поколения, росла с верой в то, что настоящие мужчины смелы и ответственны. Хотя факты утверждали обратное. Теперь Элиз пришлось признать, что Билл не обладал ни тем, ни другим качеством. Как и многие другие «пустышки», компаньоны умных и сильных женщин, восхищавших Элиз. Как Аарон для Анни.
Элиз сняла трубку телефона и набрала номер Анни, умоляя Господа, чтобы та была дома. И для нее было большим облегчением, когда Анни ответила после второго звонка.
– Анни, это Элиз. Ты мне очень нужна. – Элиз прокашлялась.
– Элиз, что случилось?
– Анни, я… Билл ушел от меня. – Голос Элиз задрожал.
– Где ты? Хочешь, я к тебе приеду? – Голос Анни звучал мягко, лаская слух.
– Спасибо, Анни. – Элиз заставила себя засмеяться. Смех был отвратительным. – Я из машины, минут десять езды до тебя. Так я подъеду? Встретишь меня внизу или напротив?
– Я жду, – ответила Анни и повесила трубку. «Хорошо. Теперь мне есть куда идти» – подумала Элиз.
Она возьмет Анни с собой.
– Мозли, в Грейси-сквер.
Элиз глубоко и спокойно вздохнула – первый раз за этот день.
* * *
Шофер открыл дверь, и Анни села в машину к Элиз, заняв сиденье напротив.
– Куда мы едем?
– Я не знаю. Так, катаюсь туда-сюда. Мозли, – Элиз нажала кнопку селектора, – в Саттон-Плейс. – Потом обратилась к Анни: – Мы там сможем выйти и погулять в небольшом парке. Он всегда почти пустой.
Машина развернулась к центру на Йорк-авеню. Элиз распахнула дверцу бара и достала бутылку «Столичной».
– Хочешь выпить, Анни?
Она бросила два кубика льда в хрустальный бокал и налила двойную порцию. Потом быстро помешала в стакане указательным пальцем и проглотила содержимое бокала одним духом.
– Я буду только содовую, – сказала Анни. Она наполнила свой стакан и взглянула на Элиз.
– А теперь расскажи мне, что произошло.
Элиз отвернулась и посмотрела в окно. В одной руке она сжимала бокал, в другой комкала носовой платок.
– Билл бросил меня. Собрал свои вещи и ушел.
– Ну, и о чем ты плачешь? Самое время.
– Что-что? Ты не поняла, Анни? Я одна, совсем одна. Мы больше не замужние женщины. Я совсем одна, – повторила Элиз, медленно выговаривая каждое слово.
– Элиз, ты долго была замужем, но это только так называлось – «замужем». И это просто медленно убивало тебя. Ты все это время была одна. Так какая тебе разница? Чего ты боишься?
Элиз молчала, пытаясь вникнуть в эти спокойные, разумные слова. Потом опять сделала глоток из бокала. Да, слишком много спиртного, слишком много страха и одиночества.
– Анни, – Элиз запнулась, подбирая верные слова. – Боюсь, что я кончу так же, как Синтия.
Анни взяла свою сумочку, открыла ее и достала конверт.
– Прочти, – сказала она, протягивая его Элиз. Та поставила бокал на подлокотник сиденья и взяла помятый листок.
– Что это?
– Это предсмертная записка Синтии. Я давно хотела показать ее тебе, и сейчас самый подходящий момент.
Элиз отбросила записку, как будто она вдруг воспламенилась. Лист упал Анни на колени.
– Анни, не пугай меня. Анни вернула Элиз конверт.
– Прочти, если не хочешь кончить, как Синтия.
Элиз нехотя развернула листок. От послания Синтии, лежащей в могиле, у нее по коже побежали мурашки. Анни ждала, когда Элиз закончит читать. Та сложила записку и вернула ее Анни.
43 
