Особенно,... 
29 
— А что это за мужчина, которого я увидел рядом с вами на улице? — не смог сдержать своего любопытства гость.
Он как-то сразу почувствовал, что эта встреча не была случайной. Их явно что-то связывало. И эта весьма подозрительная ссора. Ставшая особенно подозрительной после того, как незнакомец тут же постарался исчезнуть, когда Винсент вмешался в конфликт. Что-то его настораживало в облике этого человека. В нем было что-то неприятное. И еще он кого-то напоминал. Он был похож на человека с фотографии, которую ему вручил Чезаре.
— Да вы, никак, ревнуете? — радостно и даже торжествующе прозвучал голос Кэтрин. — Не рано ли?
— Я не ревную. Я просто беспокоюсь о вас. Он вел себя грубо, и очень жаль, что вы помешали мне преподать ему небольшой урок вежливости.
— А вот этого я как раз и хотела избежать, — рассудительно заметила Кэтрин. — Вы только что выбрались из заточения, и мне не хотелось, чтобы вы опять оказались за решеткой. Я бы себе этого не простила.
— Так я вам не безразличен? — с надеждой в голосе спросил Винсент.
— Не воображайте о себе слишком много, молодой человек. Мужчину украшает скромность. И вообще, вы задаете неделикатные вопросы. Вначале напоили, а теперь заигрываете. Вы забыли, что я тверда как скала.
— Нет, почему же. Я все помню. Я просто вижу перед собой заснеженную вершину, которую не удастся покорить ни одному альпинисту. Даже самому опытному и смелому.
— Вот-вот. Именно так. Лучше даже не пытаться.
— А здесь, в Нью-Йорке, разве никто не пробовал испытать свою удачу? Вы такая эффектная, что не можете не привлекать внимание.
— Вы очень грубо льстите, Винсент. Но это приятно. Ну, конечно, бывает. Даже на улице пытаются приставать. Но я редко выхожу из дома. Только по делам. В основном в поисках работы. И я умею отбиваться от уличных нахалов.
— А как, по-вашему, здесь, в Нью-Йорке, мужчины более интересные, чем в Вашингтоне?
— Ну не знаю. Я не сравнивала. И у меня весьма ограниченный опыт общения с мужчинами. Тем более, я здесь недавно. Лучше вы мне расскажите про местных мужчин.
— Что вас интересует? Хотите покорить их всех?
— Вы плохо слушаете. Я же сказала, что я неприступна. Поэтому меня интересуют те, которых я должна опасаться.
— Вам нечего опасаться, когда я рядом. Я буду их от вас отгонять. Так что самое простое — быть всегда рядом со мной. Особенно когда выходите в город.
— Интересное предложение. Предлагаете себя в роли телохранителя?
— Нет, Кэтрин. Лучше в качестве друга.
— Ну хорошо, Белый рыцарь. Я подумаю над вашим предложением. После Вашингтона мне как раз не хватает именно друга. А, зачем откладывать. Вы мне нравитесь, я вам верю. Я принимаю ваше предложение.
— Может быть, тогда скрепим наш союз еще одним глотком вина. И перейдем на «ты», как и положено друзьям?
— Да, ты прав, мой друг. Наливай. Еще один глоток не повредит.
Винсент тут же, не мешкая, исполнил ее просьбу, вновь с удовольствием наблюдая за тем, как ее язычок повторяет ритуально-эротическое облизывание губ после переливания рубиновой жидкости из бокала в изящный ротик. Господи, подумал он, до чего же хочется почувствовать вкус этих губ на своих губах. Послать бы к черту все эти премудрости слежки и просто стать обычным мужчиной рядом с красивой, ну просто неотразимой девушкой. Однако вслух он произнес нечто другое.
— Поскольку мы теперь друзья, может быть, расскажешь о том, что с тобой случилось в Вашингтоне. Кто тот плохой человек, из-за которого тебе пришлось покинуть город и бросить работу? Может быть, если он попадется на моем пути, я объясню ему весьма доходчиво, что нельзя обижать такую прелестную и такую ранимую девушку. Обещаю, что он это надолго запомнит.
Кэтрин засмеялась.
— Хорошая мысль. Охотно верю, что у тебя это получится. Ты намного сильнее. Приличная трепка ему бы пошла на пользу. У него даже имя совершенно дурацкое — Юджин Сборовски. До сих пор не знаю, почему я с ним сошлась? Вечно мне попадаются какие-то поганки. Просто не везет. Извини, тебя я не имею в виду. Это я о своем прошлом. Надо начинать новую жизнь. Собственно говоря, я ее уже начала. Мы ведь друзья, не так ли? И ты мой лучший друг.
— Конечно. Лучше не бывает. А чем занимается этот Юджин? Что плохого он тебе сделал?
— Что плохого? Да все сразу. Во-первых, заставил влюбиться в себя. Нет, я неправильно говорю. Заставил увлечься собой. Обманом. Выдавал себя не за того, кто он есть на самом деле. Во-вторых, втянул в одно неприятное дело. И затем бросил меня. Да еще ему хватило наглости потребовать вернуть назад все его подарки.
29 
