Особенно,... 
103 
– Я люблю тебя еще сильнее, чем прежде.
– Скажи это стихами, – всхлипывая, попросила Лита.
– Не знаю, что бы ты хотела услышать, но я прочту своего любимого Тютчева. – Мартов улыбнулся и, вдохнув полной грудью, продекламировал на одном дыханье:
- «Мир и согласье между нас
- Сказались с первого же дня, —
- Поздравим же, перекрестясь,
- Тебя со мной, с тобой меня».
Лита прижалась к Георгию всем телом. Она уже давно ощущала себя с ним одним целым. Невозможно было представить, что раньше она могла жить без него, без своей второй половинки.
– Я буду любить тебя всю ночь, – прошептал он ей на ухо и поцеловал.
По телу молодой женщины прокатилась горячая волна. Прилив желания захлестнул обоих, отбросив все ненужное. Они занимались любовью исступленно, распаляясь все больше и больше. Они не могли насладиться друг другом, продлевая обладание, томясь от неуемного желания. В эти минуты не существовало ничего, кроме жадных ласк. Необузданный напор сменили изощренные ласки, наконец, долгожданный пик эмоций. Утомленные и еще не пришедшие в себя, они лежали, обнявшись. Первым зашевелился Мартов. Он поцеловал Литу в щеку и, мягко освободившись от ее рук, пошел в ванную.
– Прошу, мадам, – с наигранной веселостью сказал он, приглашая жену последовать его примеру. Он хотел поскорее лечь в кровать, потому что еще в ванной как-то странно почувствовал себя. В груди все сжалось, сильная боль в сердце не давала дышать. Он хотел позвать Литу, но не то что крикнуть, говорить не мог. Едва переведя дыхание, он присел на край ванны, согнувшись. Почувствовав некоторое облегчение, он поднялся и посмотрел на себя в зеркало. Пора поделиться с Литой своей тайной. Что за ребячество, честное слово! Разве может это как-то повлиять на их отношения? Конечно, она станет проявлять неуемную заботу о нем, подключит к этому Елену Васильевну. Он не против, просто созданный им образ никак не вязался с валидолом, щадящим режимом, поздним подъемом по утрам без тренажеров. Мартов почувствовал, что сердце стучит с перебоями, то размеренно, то в бешеном темпе. Он испуганно прижал ладонь к груди и попытался применить свое испытанное средство. Несколько раз попытался глубоко вдохнуть, но каждый раз словно нож вонзался в сердце, заставляя Георгия морщиться от невыносимой боли. Собравшись, он зашел в спальню. Ему даже хватило сил сказать эти два слова… Последние слова. Готовясь покинуть этот мир, любой захочет произнести что-то незабываемое, высокое, наполненное смыслом. Но кто знает, когда настанет последняя минута? Так и получилось, что в первый и последний раз Георгий обратился к любимой не по имени, не как обычно нежно, а высокопарным «мадам». Это слово резануло ей слух, и, отправляясь в ванную, Лита оглянулась.
– Гера, не называй меня так больше, а то я чувствую себя лет на двадцать старше тебя. – Его молчание она расценила как согласие и юркнула за дверь. Когда через пару минут вернулась, он все так же лежал в полумраке, глядя, как она заходит в комнату. Запрыгнув под одеяло, Лита положила руку ему на плечо. Неприятный звук, похожий на храп, она встретила смехом:
– Кто-кто обещал любить меня всю ночь напролет. Кто же такой обманщик?..
Потом она пыталась вспомнить свои последние слова, обращенные к Мартову. Она старательно перебирала события последних минут, как будто это могло что-то изменить. Память воскрешала только его нежные слова, поцелуи, объятия. Цепь обрывалась.
Лита никогда не думала, что у нее столько слез. Они лились сами собой, делая мокрой подушку, сбившиеся волосы. Она лежала в доме родителей на своей кровати, где провела столько бессонных ночей, мечтая о том, чего лишилась теперь навсегда. Какое жестокое слово «навсегда». Мама то и дело заглядывает в комнату, едва приоткрывая дверь. Они с отцом тоже тяжело восприняли неожиданную смерть Мартова. Владимир Петрович очень плохо себя чувствовал и за день ни разу не поднялся с постели. Кира Сергеевна так и разрывалась между двумя комнатами, где на все ее слова реагировали одинаково – просили оставить в покое. Елена Васильевна согласилась какое-то время побыть с нею. Стеблова была рада тому, что не осталась в одиночестве в огромном пустом доме. Вместе горе переносилось легче. При Богдановых ей приходилось держать себя в руках. К тому же близость Литы не позволяла расслабляться.
Все вокруг перестало существовать. Под действием бесконечных уколов молодой женщине удавалось ненадолго уснуть. Но тяжелый сон заканчивался, и соленые потоки вновь струились по ее щекам. Сколько времени она провела в таком состоянии, она не знала. Шторы были задернуты. Она не хотела смотреть на солнце, которое больше не светило ему. Она укрывалась, отворачивалась к стене и закрывала глаза, ожидая, когда же подействует успокоительное лекарство. Лита просила дать ей возможность хоть во сне встретиться с Георгием, но, кроме черноты, она не видела ничего.
103 
