Марьям нервничала перед встречей с Вадимом. Проигрывала в голове фразы, которые должна будет сказать. Критически смотрела на свое отражение в зеркале и уже в который раз меняла одежду. Наконец она остановилась на черном кожаном костюме, последнем подарке жениха, и красном свитере. Распустила волосы, тряхнула ими, придавая пышность. Ее лицо не нуждалось в косметике. Напротив, каждый лишний штрих делал женщину старше, вульгарнее. Поэтому Марьям немного подкрасила ресницы и нанесла блеск на губы. Кажется, она готова, да и пора спускаться в бар. Ноги подгибались в коленках. Рука дрожала и Марьям два раза роняла ключ, пока пыталась закрыть им дверь. Выругавшись беззвучно, одними губами, женщина глубоко вздохнула и пошла по длинному коридору к лестнице. Пока спускалась, считала ступеньки. Это помогало снять напряжение. В холле ей приветливо улыбнулся высокий мужчина, очень хорошо сложенный, но с неприятным, лоснящимся лицом. Марьям удостоила его мимолетным взглядом и гордо прошла мимо.
В баре было немноголюдно. Человек десять-двенадцать, не больше. Основной наплыв посетителей ожидается после шести вечера. Появление Марьям не прошло незамеченным. Пока она шла к стойке бара, многие поворачивались и смотрели ей вслед. Ей было не привыкать к таким откровенным знакам внимания. Они не досаждали ей, доказывая, что она привлекательная женщина. Как любая модель, она всегда находилась в стрессовом состоянии. Когда просыпаешься утром в страхе увидеть на своем лице какой-нибудь прыщ. Когда каждый день подсчитываешь калории, чтобы не превысить допустимого количества. Когда накладываешь крем на лицо, боясь, чтобы он не вызвал аллергии. И так месяцами, годами. Плюс снотворное, к которому приходится прибегать, чтобы выспаться, если на завтра намечаются ранние съемки. Единственным положительным моментом в таком существовании было для Марьям восхищение, которое она читала во взглядах, брошенных на нее. Тогда она успокаивалась, думая, что все ее жертвы не напрасны. Сегодня она мечтала о том, чтобы Белов удостоил ее такого внимательного, раздевающего взгляда. Она увидит его реакцию, и тогда будет действовать дальше.
Вадим подошел неожиданно. Кажется, она то и дело оборачивалась, глядя на дверь. И все-таки она его пропустила. Услышав над ухом знакомый голос, Марьям почувствовала, как сердце застучало сильнее.
— Здравствуйте, мадам.
— Привет, — она старалась скрыть волнение.
— Можно присесть рядом с вами? — Белов устроился на высоком стуле у стойки, заказал себе рюмку коньяка, лимон. Марьям уже пила мартини и пока больше ничего не хотела. Она вообще не любила спиртное. Выбранный напиток нравился ей своим неповторимым букетом. Это было единственное, что она позволяла себе в последнее время. Бармен поставил перед Вадимом коньяк в широком, низком бокале. Тонкие ломтики лимона сиротливо лежали на крошечном блюдце.
— За встречу! — подняла бокал Марьям. Белов едва притронулся к напитку и вопросительно посмотрел на нее. Она стала еще красивее, чем прежде. Только мужское начало Вадима это совершенно не волновало. Он убедился в этом сразу, как только увидел ее со спины, и еще через мгновение, встретив испепеляющий взгляд ее карих глаз. Ему стало гораздо спокойнее. Он понял, что снова может быть легким, ироничным собеседником.
— Что же заставило тебя умолять? — улыбнувшись, спросил он. Вся его раздраженность куда-то исчезла, и это не укрылось от Марьям. Только она по-своему истолковала перемену в его настроении.
— Каждый слышит только то, что хочет услышать, — в тон ему сказала Марьям. — Я не могла уехать за тридевять земель, не повидавшись с тобой. Ты уж извини за сентиментальность.
— Это понятие не вяжется с твоим образом женщины-вамп. Ну, ты меня увидела. Что дальше, полегчало? — Белов допил коньяк и сделал знак повторить. Бармен мгновенно плеснул в его бокал из длинной бутылки с узким горлышком.
— Относительно. Я ведь уезжаю очень далеко и навсегда. — Марьям сделала многозначительную паузу, но, кажется, Белова это не проняло. Он постукивал пальцами по стойке, в такт негромкой музыке. — Мне самой показалось странным желание встретиться с тобой. Но, если ты помнишь, я привыкла следовать велениям своего сердца.
— Я так глубоко тронут, что не могу подобрать нужных слов. Довольно, я приехал в надежде, что действительно есть веская причина для встречи. Оказывается, ты не изменилась. Только угождать твоим капризам я более не намерен. Не звони больше и не тревожь мою жену. Ей вредно волноваться, не бери греха на душу.