69 
– Ничего страшного. Допрос?
– Расследование, – усмехнулся Ник.
– По делу кого-то, кто мне знаком?
– Кого-то, с кем ты, может быть, познакомишься. Нам необходимо собрать немного больше доказательств, прежде чем выдвинуть веское обвинение.
– А вы в курсе нашего отношения к доказательствам?
– Именно так.
– В любом случае ты не смог бы мне позвонить и предупредить, что опаздываешь. Моего номера нет в телефонном справочнике.
– Ты же на самом деле не думаешь, что для меня это помеха, так ведь? – пошутил Ник. Как полицейский он в считанные минуты мог узнать любой номер телефона или любой адрес. Но в данном случае телефон Брук был ему нужен для личных целей.
– О! – Ее щеки зарделись. Еще один урок для недавней выпускницы юридической школы. Брук работала в окружной прокуратуре уже девять месяцев. Она привыкла к работе и к людям и уже не испытывала чувства неловкости. Но вот самоуверенность Ника подавляла ее, приводила к тому, что она начинала чувствовать себя неуверенно.
– Как книга?
– Удивительная. Я еще не…
– Не дочитала ее? Это хорошо. По крайней мере, надеюсь, это значит, что каждый рассказ настолько хорош, что ты хочешь задержаться на нем – прожить его – еще немного, прежде чем перейти к следующей истории.
– Это именно так. – Брук протянула ему книгу.
– Ну ладно, не беспокойся. Я верну ее тебе в целости и сохранности завтра рано утром.
– Хорошо. Тогда до понедельника я смогу перечитать не которые рассказы.
– Настолько они хороши?
– Да.
Они стояли в коридоре ее маленькой квартиры. Рука Ника все еще держалась за дверную ручку, он собирался уйти, как только получит книгу. Теперь книга находилась у него, но он колебался. Брук сказала, что у нее нет планов на вечер. А если, черт побери…
– Ты ужинала?
– Нет. Я читала, не хотела отвлекаться.
– А я был на допросе с самого обеда. Не хочешь пойти куда-нибудь?
Наступила очередь Брук колебаться.
– Нет? – вежливо спросил он.
– Не знаю. – Весь вечер она читала «Размышления». Остаток вечера Брук планировала провести за работой, занявшись содержимым своего пухлого портфеля.
– А когда ты будешь знать? – легко спросил Ник. – Я умираю с голоду.
– Я уже знаю. – Брук импульсивно решилась. – Конечно, хочу куда-нибудь сходить.
Они дошли до итальянского ресторана по соседству и заказали пиццу.
– Ты итальянец?
– Никола Адриани – так, да? – засмеялся Ник.
– Грек.
– Сокращенное имя от греческого. Я родился в Бруклине. – «И рос среди уличных драк и нищеты, в смертельной тени преступного мира», – подумал Ник.
– Ты всегда хотел стать полицейским?
– Ты всегда хотела стать юристом?
– Как ты думаешь, у кого получается лучше допрашивать?
– Ты хочешь выяснить это?
– Нет! – воскликнула Брук. «Ты выиграешь», – говорили ее блестящие синие глаза его спокойным серым глазам. – Мне бы хотелось узнать, почему ты всегда хотел стать полицейским, если это так, – серьезно добавила она.
Ник начал было возражать, продолжая подтрунивание, но потом замолчал. Он расскажет ей. Какого черта…
– Это так. Это связано с чем-то типа веры в то, что улицы должны быть безопасными для детей и мирных людей, которые нуждаются в защите, чтобы им не причинили вреда, – спокойно говорил Ник.
Брук размышляла, причиняли ли вред Нику или кому-то, кого он любил. Не затаил ли Ник чувства мести по отношению к преступному миру? Или ему просто не было это безразлично? Брук не могла ответить на это, но, несмотря на причины, для него это оказалось важным.
– Это… – Брук подбирала подходящее слово. Замечательно? Впечатляюще? Трогательно? Вдохновенно? – …прекрасно, – едва слышно закончила она.
– Просто это так. Тебе, наверное, интересно, почему я не пошел в юридическую школу?
Брук подумала минуту, прежде чем ответить:
– Полагаю, быть юристом означает для тебя находиться слишком далеко. Думаю, тебе хочется ловить преступников на… – Брук резко замолчала. Это был юридический термин.
– …месте преступления? – улыбнулся Ник. – Да.
– Думаю, что поймать парня с наркотиком стоимостью двести тысяч долларов, который он пытается продать подставному агенту, – дело стоящее.
– Пока мы не испачкаем это техническими деталями? Готова поклясться, что ты терпим к ошибкам, – размышляла вслух Брук. «Зачем она это сказала? Не было ничего в этих спокойных серых глазах, что свидетельствовало бы о нетерпимости. Но Ник был хорошим. Он хорошо выполнял свою работу и не оставался безразличным. А если ты хороший и неравнодушный, ты не можешь быть нетерпимым к ошибкам – ни к своим, ни к чужим».
69 
