64 
– В конце концов, догадки – это еще не повод разрывать отношения, и надо постараться выглядеть в глазах Вадима интереснее, привлекательнее его неожиданной подружки. Идеальный вариант – подружиться с любовницей мужа, пряча свои чувства подальше. Но, думаю, ты пока не готова к этому, – рассуждала Вероника Сергеевна. – Ты должна наблюдать и не делать ошибок. Никаких скандалов, нападок, обвинений. Все это я говорю для случая, если мы хотим сохранить семью. А мы этого хотим всем сердцем.
– Знаешь, бабушка, я ловлю себя на мысли, что не могу злиться на него, – заметила Валя.
– Да ведь не за что, девочка моя.
– Я продолжаю любить его и хочу, чтобы он был счастлив. Почему он так поступает со мной? Он не верит, что ради его счастья я смогу пожертвовать своим покоем.
– Опять ты собираешься играть роль безмолвной, зависящей от мужниных прихотей жены.
– Нет, ты не поняла. Я люблю его и, если я мешаю его планам, я просто уйду. Меня не надолго хватит. Жить во лжи невыносимо. Мне жаль его, Димку, а о себе я буду думать потом.
– Господи, Валюша, разве можно так?
– Только так, бабулечка. Неужели ты не можешь понять меня? В твоей жизни ведь была одна-единственная любовь. Ты должна понять. – Валя с мольбой посмотрела на Маковецкую. Та молча поцеловала внучку в затылок и прикурила очередную сигарету.
Они еще долго говорили. Вероника Сергеевна посоветовала подождать, наблюдая не только за мужем, но и за собой, делая выводы, а лучше – подвести Вадима к откровенному разговору. Она утверждала, что молчание и недомолвки только усложнят все. Валя приняла сказанное, потому что сама не была сторонницей категорических, жестких мер. Больше всего на свете ей не хотелось терять Вадима. Она любила его. Жизнь без него должна была стать просто вереницей дней. Конечно, у нее еще был Димка, но любовь к нему – это совсем другое. Она не затрагивает самых далеких струн ее женского естества. Ее материнское начало спокойно и радостно взирало на свое произведение – маленькую копию любимого мужчины. А вот с ним самим было сложнее, кажется, он отдаляется, попадает в пучину очередной страсти. Он ничего не говорит, но думал об этом давно, а теперь его ожидания стали реальностью.
Вале не нужны были конкретные признания, слова ничего не добавили бы к ее ощущениям. Разве что маловажные детали в виде имени, возраста той, которая вторгается в чужое пространство. А может быть, она не знает, что у ее Ромео семья, сын и три брака за спиной? Хотя что это изменит, если двух людей опаляет огонь любви? Валя понимала, что ничто в этом случае не имеет значения, кроме собственных ощущений и желания быть вместе.
«Чего же ты хочешь, Вадим, подскажи, и мне будет легче понять тебя. Я хочу понять тебя. Ведь я так сильно люблю тебя. Я не представляю рядом с собой другого мужчину, но и жить в обмане с самым любимым и желанным не смогу. Что же делать?..» – Валя разговаривала сама с собой всю дорогу домой. И поднимаясь по ступенькам лестницы в своем подъезде, старалась выйти из этого состояния, когда с порога хочется вбежать и задать все свои вопросы сразу, а дальше будь что будет.
Вадим не знал о том, что на следующий день после его бурного свидания жена два часа провела у бабушки, пытаясь обрести хоть иллюзорное спокойствие. Она пришла позднее обычного, но Вадим не стал опускаться до выяснения причин этого. Он хотел поступать последовательно. Хотя, если быть честным, ему не понравился тихий, лишенный привычной Валиной заботы вечер. В квартире словно чего-то не хватало. Белов почитал с Димкой книжку, потом включил ему недавно приобретенный видеомагнитофон, и малыш с удовольствием смотрел мультфильмы. Вадим понимал, что время просмотра слишком затянулось, но не мог заставить себя снова беззаботно резвиться с сыном. Его мысли постоянно возвращались к отсутствию Вали. Когда она наконец вернулась и с привычной улыбкой закружила Димку, бросившегося ей навстречу, Белов тоже расплылся в улыбке. И тут же со страхом подумал, что, может быть, однажды она захочет уйти и Димку, конечно же, заберет с собой. С чем он тогда останется?
Если ему временами было тяжело переживать то, что он сам решил заварить, то Валентина наверняка чувствует себя еще хуже. Она привыкла к открытому общению, а тут приходится смириться с тем, что в душе поселилось недоверие. С этим чувством жить очень трудно, тем более такой ранимой натуре, как Валентина – Вадим это понимал. Его не покидало ощущение вины за то, что он заставляет ее страдать. Деликатность и понимание жены вызывали у него зависть. Он давно бы закатил скандал – без вариантов. А она никогда не сделает этого просто потому, что любит его сильнее, преданнее, ее чувства глубже. Что же ему делать? Он не мог сказать своей жаждущей, томящейся по обжигающим чувствам плоти – нет. Отказаться от своих желаний он был не в силах.
64 
