50 
— Трус! — Он презрительно глядел на меня сверху вниз. — Неудивительно, что ты ей нравишься. Бэнкрофты сами трусы и любят трусов.
— Уйди, прошу тебя, — тихо проговорила Мэриан. — Ради бога, Леонард, оставь меня наконец в покое. Пойми, ты мне не нужен.
— Дело еще не кончено, — заявил он напоследок. — Не думай, что все кончено, потому что еще ничего не кончено.
Он еще раз оглядел нас обоих, вцепившихся друг в друга на мостовой, презрительно покачал головой, направился по одной из боковых улочек и пропал из виду. Я, ничего не понимая, взглянул на Мэриан и увидел, что она чуть не плачет. Она закрыла лицо руками и покачала головой.
— Простите меня, — сказала она. — Тристан, ради бога, простите меня.
* * *
Чуть погодя я поднялся и мы пошли бок о бок по центральным улицам Нориджа. На щеке у меня образовался небольшой синяк, но больше никакого ущерба я не потерпел. Несомненно, мистер Пинтон завтра посмотрит на меня неодобрительно, снимет пенсне и выразительно вздохнет, списывая мое украшение на безумства молодости.
— Вы, должно быть, обо мне теперь совсем плохо думаете, — сказала она после долгого молчания.
— Почему? Это же не вы меня ударили.
— Нет, но я была в этом виновата. По крайней мере, частично.
— Вы явно знакомы с этим человеком.
— О да, — откликнулась она с глубоким сожалением. — Еще как знакома.
— Он, кажется, считает, что имеет на вас какие-то права.
— Имел. Когда-то. Видите ли, он мой бывший жених.
— Вы серьезно? — спросил я в крайнем удивлении. По обрывкам слов, прозвучавших во время стычки, я догадался о чем-то таком, но мне было очень сложно представить себе сценарий, в котором Мэриан связывается с подобным типом, или же сценарий, в котором любой мужчина, заполучив ее руку, вдруг от нее откажется.
— Ну-ну, не надо так удивляться. — Она явно развеселилась. — И у меня в свое время были поклонники, представьте себе.
— Нет, я вовсе не имел в виду…
— Мы были помолвлены и собирались пожениться. Во всяком случае, таков был первоначальный план.
— И что-то пошло не так?
— Ну конечно же, — раздраженно отозвалась она. И через секунду добавила: — Простите, я совершенно напрасно пытаюсь выместить это на вас. Просто… ну, мне ужасно неловко, что он на вас напал, и от этого стыдно за самое себя.
— Не понимаю почему. Мне кажется, вы как раз вовремя с ним порвали. Ведь вы могли оказаться замужем за этой скотиной! И кто знает, какова была бы ваша жизнь.
— Да, только это не я разорвала нашу помолвку, — объяснила она. — Это Леонард. Что вы на меня так удивленно смотрите? Разумеется, в конце концов я бы сама с ним порвала, но он успел раньше — к моему вечному сожалению. Вы, конечно, догадываетесь, из-за чего все вышло?
— Из-за Уилла, да? — Теперь мне все стало ясно.
— Да.
— Он бросил вас, испугавшись, что скажут люди?
Она пожала плечами, словно ей было стыдно, хотя прошло уже столько времени.
— А вы еще меня называли шалопаем, — улыбнулся я, и она засмеялась.
Она поглядела в другой конец улицы, в сторону рынка, где плотно сбились в кучу прилавки, штук сорок, под яркими навесами — там торговали овощами и фруктами, рыбой и мясом. Вокруг прилавков толпились люди, в основном женщины, с продуктовыми сумками наготове; они вручали скудные деньги продавцам, не переставая жаловаться друг другу на жизнь.
— Он на самом деле был не такой плохой. Я его когда-то любила. Ну, до всего этого…
— В смысле, до войны?
— Да, до войны. Тогда он был другим человеком. Мне трудно объяснить. Мы знаем друг друга лет с пятнадцати или шестнадцати. И всегда друг другу нравились. Ну, во всяком случае, он мне нравился. Он-то был влюблен в мою подругу — насколько вообще можно быть влюбленным в этом возрасте.
— В этом возрасте у человека страшная каша в голове.
— Да, я согласна. В общем, он бросил эту девушку ради меня, из-за чего наши семьи ужасно поссорились. Она раньше была моей хорошей подругой, а после этого больше никогда со мной не разговаривала. Вышел ужасный скандал. Мне очень стыдно теперь это вспоминать, но мы были молоды, так что горевать не о чем. Короче говоря, я сходила по нему с ума.
— Но вы, кажется, друг другу совсем не подходите.
— Да, но вы его не знаете. Сейчас мы очень разные. Ну, все люди разные. Но какое-то время мы были счастливы. Так что он попросил моей руки, и я согласилась. Теперь мне страшно даже думать об этом.
50 
