Особенно,... 
85 
— У меня только маленькая квартирка. Удобная, но ее не сравнить с домом ваших родителей.
— Но все же она только ваша, верно? Вы ни перед кем не отчитываетесь.
— Знаете что, вам не обязательно провожать меня всю дорогу до вокзала. Я не хочу показаться неблагодарным, но я и сам не заблужусь.
— Мне не трудно, — она помотала головой, — мы все равно уже далеко прошли.
Я кивнул. Вечерело, небо темнело, и на улице заметно похолодало. Я застегнул плащ и снова затянулся сигаретой.
— Что вы теперь будете делать? — спросила она через несколько минут, и я нахмурился.
— Вернусь в Лондон, конечно.
— Я не об этом. Я имею в виду — завтра, послезавтра и потом. Какие у вас планы теперь, когда война кончилась?
Я помедлил с ответом.
— Завтра утром я снова сяду за свой стол в «Уисби-пресс». Нужно будет читать рукописи, посылать авторам письма с отказами, редактировать книги. Мы собираемся на следующей неделе представить книготорговцам некоторые новые издания, и мне надо сделать кое-какие заметки по каждой книге.
— Вам нравится там работать, да?
— Да, — с жаром подтвердил я. — Я люблю быть среди книг.
— И вы думаете дальше там работать? Расти по службе? Самому стать издателем?
Я поколебался.
— Я бы сам попробовал писать книги. — Впервые в жизни я говорил об этом с другим человеком. — Я уже несколько лет что-то кропаю. Может быть, пора отнестись к этому серьезней.
— Что, в мире не хватает романов? — поддразнила она, и я засмеялся.
— Еще несколько штук никому не повредит. Может, у меня ничего и не выйдет.
— Но вы попробуете?
— Обязательно.
— Уилл очень любил книги.
— Да, я время от времени видел его с книгой. Иногда в полк попадали книжки — кто-нибудь с собой прихватывал, и они ходили по рукам.
— Он читал с трех лет. И тоже пытался писать. В пятнадцать лет написал очень хитроумную концовку «Тайны Эдвина Друда».
— И чем же она кончалась?
— Тем, чем и следовало. Эдвин возвращается домой к семье, живой и здоровый. И с тех пор они жили долго и счастливо.
— Думаете, Диккенс именно так собирался закончить?
— Я думаю, что Уилл считал такой финал наиболее удовлетворительным. Почему мы остановились?
— Это пансион миссис Кантуэлл. — Я взглянул на парадную дверь, к которой вели ступеньки. — Мне нужно забрать саквояж. Расстанемся здесь?
— Я вас подожду. Вокзал совсем рядом. Я могу с тем же успехом вас и дотуда довести.
— Я сейчас, — сказал я, взбегая по ступенькам.
Миссис Кантуэлл не было видно, но ее сын Дэвид стоял за конторкой и, слюнявя карандаш, читал сводку с бегов. Он поднял на меня глаза.
— Мистер Сэдлер, добрый вечер.
— Добрый вечер. Я пришел забрать свой саквояж.
— Пожалуйста. — Он нагнулся, достал саквояж из-за конторки и вручил его мне. — Ну как, хорошо провели день?
— Да, спасибо. Я уже расплатился по счету, верно?
— Да, сэр. — Он пошел за мной к двери. — Мы еще увидим вас в Норидже?
— Вряд ли. — Я обернулся и улыбнулся ему: — Думаю, это мой первый и последний визит.
— О боже. Неужели мы вас так разочаровали?
— Нет, ничуть. Просто… не думаю, что моя работа еще раз приведет меня в Норидж, вот и все. Прощайте, мистер Кантуэлл.
Я протянул ему руку; он секунду разглядывал ее, прежде чем пожать.
— Я хочу, чтоб вы знали — я тоже пытался пойти туда, — объявил он. — Меня не взяли, сказали, что я молод. Но я мечтал об этом больше всего на свете.
— Ну и дурак, — с этими словами я открыл дверь и вышел.
Мэриан взяла меня под руку, и мы направились к вокзалу. Ее жест и польстил мне, и расстроил меня. Я так долго ждал, прежде чем написать ей, так много времени потратил, планируя нашу встречу, и вот уже готов вернуться домой. И до сих пор не набрался мужества рассказать ей про последние часы жизни ее брата. Мы шли молча, и она, должно быть, думала о том же, потому что, когда мы вошли в здание вокзала, она остановилась, отняла руку и заговорила:
— Мистер Сэдлер! Я знаю, что он не был трусом. Знаю. Но мне нужна вся правда.
— Мэриан, умоляю. — Я отвел глаза.
— Вы чего-то недоговариваете. Вы что-то пытались сказать весь день, но так и не смогли. Я вижу, я не дура. Вы отчаянно хотите это сказать. Ну так вот, мы с вами вдвоем. Нас больше никто не слышит. И я требую, чтобы вы мне открыли, что у вас на уме.
— Мне нужно домой. — Я нервничал. — Мой поезд…
85 
