Особенно,... 
74 
— Увидимся в пятницу, — сказал он и рассмеялся, когда эта парочка повернулась и бросилась бежать. Куинн по-прежнему не знал, где они живут, но это было не важно. В Восточном Вапанекене все знали всех, и матери этих мальчишек, вероятно, еще до ужина услышат о проделке своих чад.
Едва Шелби закрыла кассу, ее плечи поникли, и Куинн услышал прерывистый вздох. Он обнял ее и повернул к себе.
— Эй, ты просто герой. Почему же плачешь?
— Не знаю, — ответила Шелби, — но думаю, ты прав. Я не в состоянии сегодня работать. Эти мальчики… наверное, они стали последней каплей. Я хочу вернуться домой.
Куинн обуздал желание обнять ее, зная, что если сделает это в ресторане, слезы польются настоящим ручьем. Шелби сильная, чертовски сильная, но с нее уже хватило, силы кончились.
— Решено, — вместо этого бодро бросил он и пошел предупредить Табби, что она главная, пока Тони не найдет кого-нибудь на подмену.
— Само собой, — отозвалась Табби, удерживая на левой руке три тарелки. — Он, наверное, вызовет на подмогу кого-нибудь из своих церковных дам, — добавила она, имея в виду пожилых женщин, которые почти всегда ели в ресторане и часто помогали во время вечеринок в задней комнате. — Лучше уведи Шелли домой, — добавила Табби, мотнув головой в сторону девушки. — У нее такой вид, будто она сейчас расстанется со своим завтраком.
Шелби позволила Куинну обнимать ее за талию на всем пути до своей квартиры. Ее голова покоилась на его плече, пока они шли. Почерпнуть от него так необходимые ей силу и покой — вот что хотелось Шелби. Кроме того, она не думала сейчас ни о чем другом, что помогло бы ей чувствовать себя в такой безопасности, такой защищенной.
Даже если Куинн внушал Шелби отвращение из-за своего мерзкого вранья…
Глава 27
Шелби сидела на диване, сбросив туфли, и наблюдала, как Куинн готовит ей чай.
Он выглядел таким привлекательным, домашним. Привлекательным мерзавцем. Домашним лжецом. Заботливым, любящим и невероятно сладким. И лживым, гадким су…
— Два кусочка сахара, правильно? — спросил Куинн, ставя на кофейный столик черный пластмассовый поднос, на котором пронзительно-розовыми буквами было написано «Любить в Мэриленде приятнее». Похоже, Бренда и Гарри пытались любить друг друга во многих местах. — И еще я заправил тостер. Думаю, тебе следует поесть что-нибудь легкое?
Удивительно, но Шелби поймала себя на том, что извиняется. Она уже и так провела всю свою жизнь, извиняясь за то, что несовершенна. Да, закоренелые привычки ломать трудно.
— Спасибо, как это мило. Извини, что доставляю тебе столько хлопот.
Куинн подал ей дымящуюся кружку, сам взял вторую и сел по-турецки перед диваном.
— За что же ты извиняешься? За то, что на тебя чуть не напали? За то, что остановила этих двух недоделанных панков, когда они хотели надуть Тони? За слезы, столь свойственные человеку? Думаю, ты чертовски восхитительна, если хочешь знать.
У Шелби по спине побежали мурашки.
— Ты прав. Я, наверное, не должна извиняться. Ладно, я заберу свои извинения и заменю их, просто сказав «большое спасибо за то, что сегодня спас меня. Дважды».
Улыбка заиграла на губах Куинна, и на нее откликнулось сердце Шелби.
— Да, я тоже чудесный, правда? Мы с тобой пара героев и заслуживаем награды.
Шелби смотрела на Куинна, пораженная тем, до чего же ей хочется поцеловать его, оказаться в его объятиях, заняться с ним безумной, страстной любовью… и все это, несмотря на то, что она знает — он обманул ее, страшно обманул.
— Награды?
Куинн взял у Шелби кружку и помог ей встать на ноги.
— Да, Шелли, награды, поскольку я уже уверен: сейчас ты скажешь мне, что чувствуешь себя обязанной выйти на работу завтра, в свой выходной, поскольку должна отработать за сегодня…
— Конечно, — ответила Шелби, эта женщина, которая никогда не давала обещаний, не заключала никаких сделок, если не была убеждена, что обязательно выполнит все. Но откуда Куинн знал это про нее? Откуда она знала, что он поступает точно так же? Именно так Куинн приехал в Восточный Вапанекен. Взялся за работу телохранителя одной из Тейтов, а теперь заканчивал эту работу. И для него это до сих пор работа? Способен ли человек сделать любовь «работой»?
Многие смогли бы. Куинн, вероятно, нет. Определенно, нет, если бы Шелби подумала как следует, не поддаваясь горевшей в ней злости.
Это значит, что она ему нравится. Она не просто работа, а гораздо больше, чем работа. Шелби улыбнулась, не сознавая, что Куинн наблюдает за ней, и внезапно почувствовала себя гораздо лучше.
74 
