Особенно,... 
29 
Свершилось: они стали архитектором и инженером и не стеснялись выражать свои сомнения и разногласия, потому что оба были поглощены проектом. Однако Сэм чувствовал, что под этой поверхностью – строитель плюс архитектор – есть еще более глубокие слои отношений, более тесные, которые могут придать их работе нечто, с чем он не сталкивался до сих пор.
Они прошли через главный вход, которого еще не было, но который они видели так ясно, словно он уже существовал. Они прошлись по будущему вестибюлю, слыша журчание и плеск будущих многочисленных фонтанов и обоняя ароматы английских чайных роз и китайских гардений.
Обсудив старинные картины, которыми нужно будет украсить стены зеленого мрамора, и нефритовые и бронзовые статуи, которым предстоит стоять на белом мраморном полу, они прошли по предполагаемому вестибюлю к берегу залива. У кромки воды они остановились и оглянулись на отель – словно его величественное здание уже возвышалось за ними.
И тут наконец их глаза встретились. В голубых глазах мужчины читалось такое желание, такая страсть, какие – ледяная женщина хорошо это знала – ей никогда не насытить, поэтому в ее глазах появился страх – и это оттолкнуло обоих.
– Ну, что вас еще интересует, ковбой? – желчно спросила она.
– В смысле отеля? Нет, вроде мы все обсудили… Джейд.[1]
Ее тон был резким и раздражительным, а его – нежным и мягким, но слово «Джейд» вонзилось в ее нежное сердце подобно острому ножу, и от этого удара в ее прекрасных глазах вспыхнули гнев и боль.
– Вы просто ублюдок, Сэм. Техасская деревенщина со всеми ее комплексами и предрассудками.
Ублюдком Сэма Каултера женщины называли и раньше. По правде говоря, он никогда не принимал это близко к сердцу. Но сейчас это его взволновало.
– Лучше вам изложить это еще раз, мадам, и помедленней, – его голос был угрожающе спокоен, – помедленней, мадам. Знаете, мы, деревенщины, такие непонятливые.
– У вас появилось предубеждение ко мне с первой нашей встречи.
Темно-синие глаза Сэма послали ей недвусмысленное напоминание о том, где и как они встретились в первый раз. И только когда он убедился, что она действительно вспомнила это – мощное и мгновенное влечение, соединившее их в тот момент, – только тогда очень спокойно ответил:
– Сомневаюсь.
– Я имею в виду, когда мы встретились в первый раз в офисе, – быстро возразила Мейлин. – Когда вы узнали, что я и есть архитектор проекта.
Только что казалось, что они вполне могут вместе обсуждать проблемы, связанные со строительством, и приходить к общему решению, что смогут воплотить в стекле и бетоне ее фантазию, спокойно и вдумчиво преодолевая возникающие перед ними препятствия. Что же вдруг случилось?
Сэм словно прозрел – он понял, что ему нужно от нее нечто большее, чем «Нефритовый дворец». Ему хотелось оказаться в связи с этой непростой женщиной – в очень серьезных, глубоко эмоциональных отношениях. Сэма, раньше не нуждавшегося ни в чем, кроме обычных интрижек, эта мысль просто потрясла.
Более того, эта мысль была не менее фантастичной, чем придуманный Мейлин отель. Если не определить точно каждую деталь, если не выверить каждый свой шаг, результат может оказаться, как и в случае строительства, настоящей катастрофой.
А прозвучавшее только что из уст Мейлин обвинение было не просто деталью – это была часть фундамента.
– Мне важно понять, что вы имеете в виду под «предубежденностью», в которой вы только что меня обвинили, – спокойно пояснил Сэм. – Пожалуйста, объясните мне, что вы имеете в виду конкретно.
– Мой возраст.
– А именно?
– Первого января мне исполнится двадцать восемь лет, как раз на следующий день после открытия «Нефритового дворца». – Она вызывающе задрала подбородок. – А сколько лет вам?
– Тридцать шесть. – Сэму не нужно было объяснять ей, что в их профессии восемь лет были целой вечностью. – Дело не в нашем возрасте, Мейлин, хотя когда я впервые увидел вас, я решил, что у меня будут проблемы с вашим опытом – скорее, с его отсутствием. Но это, пожалуй, позади. Теперь следующее предубеждение.
– Мой пол.
– Разумеется, если бы я был настоящей деревенщиной, меня бы это действительно заботило. Должен признаться, что до нашей вчерашней встречи я действительно думал, что за буквой «М» в подписи на чертежах скрывается скорее Майкл, чем Мейлин. – Он слегка усмехнулся, и эта усмешка была еще одним свидетельством его невероятной сексуальности. – Но я настоящий парень из девяностых – я думаю, мне не составит труда справиться со своим удивлением. Так что и тут нет никакого предубеждения.
29 
