Особенно,... 
20 
Зазвонил телефон. Алевтина медленно подошла и сняла трубку.
– Слушаю, – недовольно произнесла она.
– Алечка, извини, пожалуйста, я не могу приехать. Позвонили из детского сада – Аллочка заболела. Так я практически вслед за тобой с работы отпросилась, – Соня говорила взволнованно, быстро, словно боялась, что Алевтина не дослушает самого главного и положит трубку. Она могла так поступить, обидевшись, и, зная об этом, Соня торопилась. – Боюсь, как бы не грипп у нее. Температура высоченная, вялая такая. Подарок нам к Новому году, вот незадача!
– Врача вызывала? – уже сочувствующим тоном спросила Алевтина. Она представила, каково сейчас Соне, и почувствовала, что обида, которую она распаляла в своем сердце, бесследно уходит.
– Завтра утром вызову… Алевтиночка, мне так жаль, что я не смогла приехать. Может, поговорим сейчас?
– Нет, тебе не до моих проблем. Лечи ребенка и постарайся сама не заболеть.
– Постараюсь.
– Звони, если понадобится моя помощь. Звони в любое время! – Алевтина знала, как некстати была эта болезнь: Соня едва успевала хозяйничать на два дома, ухаживая за пожилой мамой. Муж у нее был человек занятой: его рабочий день не заканчивался в пять сорок пять. Соня не привыкла надеяться на него. Она всегда говорила, что у него и так слишком много забот, чтобы обременять его женскими хлопотами. Соня всегда всех жалела, думала о том, чтобы облегчить существование близким. Алевтине казалось, что ответной заботы она не получает, но говорить об этом с подругой не решалась. Какое право она имела вмешиваться в жизнь семьи? – Я всегда готова тебе помочь, слышишь?
– Я знаю, спасибо. Не обижайся, так уж вышло.
– Ты обо мне сейчас не думай. У меня все в порядке.
– Все будет замечательно, ты только не комплексуй, – в голосе Сони была уверенность и строгость. – Не вздумай считать себя недостойной, слышишь?
– Я уже считаю себя королевой, – усмехнулась Алевтина, глядя на лежащий на столе отрез.
– Это то, что нужно!
– Все, подруга. Спокойной ночи. До связи.
– Спокойной ночи, Аленька. Мысленно я с тобой! Алевтина положила трубку, провела пальцами по обоям на стене в коридоре: надоели ей эти ромбики, полосочки, но нечего и думать о том, чтобы переклеивать их перед вечеринкой. Она будет выглядеть так, что никто не заметит огрехов – всех ослепит хозяйка. Алевтина была уверена в этом. Она хотела изменить свою жизнь, значит, другого варианта у нее не было.
Вечеринка прошла прекрасно. Двенадцать человек собрались в квартире Алевтины и встретили Новый год шумно, весело. Время пролетело незаметно. Около пяти утра, подуставшие, они разъехались по домам. Алевтина провожала каждого с улыбкой. Принимала похвалы в свой адрес, сама благодарила гостей. Ей едва удавалось не показывать свое волнение. Ее игрой могла бы восхититься даже самая лучшая актриса. Внутри у Алевтины все дрожало, а на лице играла спокойная, обезоруживающая улыбка. Она одаривала ею всех по очереди, поглядывая на пустеющий стол. Наступил момент, когда в квартире остались только двое – Алевтина и Антон Савельевич.
Она сразу поняла, что он захочет остаться с нею наедине. Она чувствовала это, хотя в словах Гринева не было ни одного намека. Алевтине не нужны были подтверждения своим догадкам. Она не могла ошибаться. Это было заметно по его взглядам, фразам, с которыми Антон Савельевич обращался к ней во время танцев. Он приглашал ее чаще остальных, успевая уделять внимание всем. Гринев невероятно устал, потому что не пропустил ни одного танца. Но он должен был вести себя так, чтобы никто не заподозрил ничего хотя бы на первой стадии того, что зарождалось между ним и гостеприимной хозяйкой. Гринев был старомоден в вопросах любви.
Алевтина не догадывалась, что Гринев давно и внимательно наблюдал за ней. Она купалась в собственных эмоциях, не замечая, что происходит вокруг. К тому же масса комплексов, с которыми она устала бороться, не давала ей возможности реально оценить ситуацию. Алевтина и помыслить не могла, что на нее сразу обратят внимание – вокруг было столько достойных, по-настоящему красивых женщин. К тому же она так и не стала продвигаться по служебной лестнице. Никаких амбиций, минимальные запросы. Она могла поступить на вечернее отделение института и успешно окончить его. Сколько раз ее руководительница говорила с нею об этом, но Алевтина отрицательно качала головой:
– Зачем занимать чужое место? Мне не хочется учиться дальше, а кому-то дорогу перейду. Разве это по справедливости, Людмила Семеновна?
20 
