Особенно,... 
21 
Ее доводы были наивны, но спорить с Орловой было занятием бесполезным. Она часто становилась весьма упрямой, даже чувствуя, что стоит отступить. Наверное, в этом проявлялась противоречивость ее мягкой натуры: привыкшая защищать себя с детства, она тяжело и неоднозначно воспринимала попытки вмешаться в свою жизнь. Потом приходило понимание настоящего положения вещей, но оглядываться назад Алевтина не любила: что сказано, то сказано, что сделано, то сделано.
Только Соня могла влиять на нее, да и то не всегда. Все зависело от душевного настроения, подачи совета. Подруга вела себя крайне деликатно. Но, несмотря на это, Алевтина иногда взрывалась:
– Какого черта ты даешь мне советы?
– Если они у меня есть, то самое умное – поделиться ими. Не находишь? – невозмутимо отвечала Соня. Она знала, что Алевтина не умеет долго сердиться, а значит, отойдет и подумает. А там, может быть, прислушается. Видя размеренную одинокую жизнь подруги, Соня не могла поверить, что та действительно не желает ничего большего для себя. Она не могла понять, как молодая женщина добровольно лишает себя простых радостей, ведя затворнический образ жизни, уходя в нереальный мир книжных романов. Пожалуй, это была единственная горячая тема, из-за которой подруги время от времени переживали размолвки. Правду сказать, за последние пару лет Соня все реже говорила о неустроенности Алевтины. Она считала неловким напоминать женщине, подходящей к сорокалетнему рубежу, о том, что в ее жизни нет обычных радостей. Она смирилась с тем, что у них разные взгляды на эти самые радости, и была довольна, что Алевтина часто занималась ее дочерьми. Соня понимала, что они в какойто мере – отдушина для нее.
Алевтина действительно уже не пыталась, как раньше, фантазировать о том, что в ее жизни что-то изменится. Она даже боялась этих перемен. И как это часто бывает, мы притягиваем к себе все несчастья, которых стараемся избежать. Хотя в какой мере любовь можно назвать бедствием? Для Алевтины же ее чувства стали настоящим испытанием. Она поняла, что влюблена и ей предстоит пережить наяву то, о чем столько раз она читала на страницах любовных романов. Она спрашивала себя: чем он так привлек ее внимание? Как заставил ее сердце стучать до сбоя дыхания, до спазмов? Это было мистическое перерождение, когда она забыла о возрасте, пытаясь оставить за спиной давно укоренившийся внутри страх привязаться к кому-то всей душой, всем сердцем. Это было на уровне инстинкта самосохранения. Она откуда-то знала, что не сможет пережить потери этого светлого чувства, разочарования в избраннике. Алевтина все понимала, но противиться накатывающейся на нее волне бесконечной, невостребованной нежности не могла.
Она даже не предполагала, насколько ее страхи понятны и близки Гриневу. Прошло чуть меньше года после его нового назначения. Он сразу почувствовал себя уютно в кресле начальника лаборатории. С коллективом отношения тоже наладились быстро. Единственное, что доставляло ему некоторое неудобство, – возникшее чувство к интересной женщине, работающей здесь давно. Он никогда раньше не чувствовал ничего подобного к своим сотрудницам, да и его семейное положение не позволяло. Гринев не был ловеласом, хотя отношения с супругой давно и безвозвратно испортились. Осталась одна видимость, вывеска, табличка на входной двери с общей фамилией. Реально – чужие люди, исполняющие свой долг перед единственным сыном. Антон Савельевич всегда придерживался мнения, что расставание родителей – убийственное событие для ребенка. Поэтому, не перекладывая ответственность за происходящее на плечи жены, он как мог играл роль примерного мужа, оставаясь хорошим отцом.
С каждым годом это становилось делать все труднее. Особенно после того, как жена в который раз призналась ему в связи с другим мужчиной. Он не почувствовал ревности, негодования – когда-то это случилось впервые, и он думал, что не сможет перешагнуть через предательство. Из-за Веры он стал во всех женщинах видеть потаскух. Только одни это скрывали, а другие выставляли напоказ. Он замкнулся, превратившись в угрюмого, молчаливого, недоверчивого мужчину с комплексом обманутого мужа. В очередной раз внутри разливалась обида, разочарование и такая боль, которая просто разрывала его на части. Не сказав ни одного обидного слова, он только пожал плечами и пристально посмотрел на жену. Она явно ждала другой реакции.
Ей был нужен скандал, выброс эмоций. Когда можно безнаказанно говорить все, что приходит в голову. Потом будут извинения, объяснения вроде того, что «я – слабая женщина» или «я не из камня» – все это уже было не раз. Она начнет плакать, причитая, что он сделал ее жизнь серой, скучной, что она – страстная натура, которой необходим постоянный внутренний подъем, шквал эмоций. Вера изводила его своими истериками, во время которых пыталась заставить его принять ее позицию, понять и позволить жить свободно. Антон Савельевич предложил ей развестись, но тогда она выложила единственный козырь – сын. Ради него она терпела такую безрадостную жизнь почти двадцать лет, а он собирается все разрушить. Гринев был ошарашен – его милостиво терпели! Неужели эта женщина настолько глупа и неблагодарна, что способна говорить такие вещи?! Нет, она просто хочет побольнее уколоть его. Как всегда, ей это доставляет огромное наслаждение, наверное, не меньшее, чем измены, которыми она опутала их брак.
21 
