79 
– Четыре года? Ты шутишь?
– Отнюдь.
Она резко выдохнула, не скрывая своего презрения к нему. Однако сказала довольно спокойно:
– Извини. Я знаю, что слишком рано заводить речь об этом. Мне просто пришло в голову поделиться с тобой своими соображениями. Конечно, с моими планами придется повременить немного… Может быть… я просто думала… сказать тебе об этом.
– Но об этом я уже слышал. А какое это все имеет отношение к Валери Шорхэм?
– Никакого! С чего ты взял? Ну ладно, не будем. Я действительно не расположена обсуждать эту тему. Ты был прав в том, что было преждевременно с моей стороны даже поднимать этот вопрос.
– Нет, милая, вопрос уже поднят. И я сгораю от любопытства узнать побольше. Особенно о великолепной Валери.
– Мне не о чем рассказывать, – сказала Сибилла. – Мы знакомы с ней с раннего детства, а еще – мы учились в одном колледже. В течение нескольких лет мы были очень близкими подругами: ей просто необходимо было иметь рядом человека, которому можно было поведать свои тайны. Я была ее конфидентом… но позже паши пути разошлись. Она уехала в Европу, а я вышла замуж и пошла работать. Мы не виделись более трех лет, и я ни разу не вспомнила о ней до сегодняшнего вечера. Вот и весь рассказ. А зачем ты начал рассказывать мне о своем отце?
– Я всегда рассказываю о своем отце молодым женщинам, с которыми собираюсь переспать.
Сибилла пристально посмотрела на него. Она клокотала от злости. Чувствуя себя маленькой и непривлекательной по сравнению с Валери, она разозлилась, увидев, какими глазами смотрел на нее Эндербай. Она ненавидела его за то напряжение и чувство дискомфорта, которые всякий раз испытывала, находясь рядом с ним; презирала его за то, что он отмахнулся от ее просьбы сняться на телевидении.
Выпрямив плечи, она сказала:
– Никто не затащит меня в постель. Я сама решаю, куда мне идти и чем заниматься. А что касается тебя, то я пока ничего не решила.
Он разразился вульгарным смехом, еще больше разозлив Сибиллу.
– Ну, решила-то ты давным-давно, и прекрасно знаешь об этом сама.
– А как насчет твоей матушки? – спросила Сибилла, становясь от злости более дерзкой. – Может быть, ты рассказываешь о ней тем женщинам, на которых хочешь жениться?
Протянув длинную руку, он потянул Сибиллу к себе, не обращая внимания на стол из черного дерева с серебряной окантовкой, о который она больно поцарапалась. Соскользнув с пошатнувшегося стола, стакан упал на ковер прямо к их ногам. Сибилла уже почти лежала на его коленях, когда Эндербай, зажав рукою ее голову, начал целовать.
Инстинктивно она попыталась с ним бороться. У него были мягкие, почти ноздреватые губы, и она, почувствовав их, с отвращением отпрянула. Но он держал ее за голову с необычайной силой. И когда, насильно втиснув свой язык в рот Сибиллы, он засосал ее губы в поцелуе, она перестала сопротивляться. Он крепко сжимал ее грудь под жакетом, а Сибилла, обняв его, вспомнила, что к этому она была готова с самого начала.
Апартаменты Эндербая находились в нескольких кварталах от дома Валери. Окна восьмого этажа выходили на водную гладь расположенного в центральном парке широкого, сверкающего озера. Войдя в квартиру, Сибилла тут же подбежала к окну и подумала, что, возможно, Валери, как и она, наслаждается тем же самым пейзажем. Тут же она почувствовала стоящего за спиной Эндербая.
– Здорово? – небрежно вымолвил он.
– Я бы сказала, даже очень, – ответила Сибилла.
От великолепного пейзажа за окном у нее просто захватило дух. Раскинувшийся длинной полосой массив центрального парка был окружен сверкающими огнями города. Полукруглый серп луны отражался в глади озера, как и сотни сверкающих огней расположенных за парком зданий, мерцавших, подобно мотылькам, пойманным в темную зеркальную ловушку. Прямо под окнами квартиры Эндербая расстилалась залитая яркими огнями Пятая Авеню; вниз по улице устремлялись автомобили с включенными фарами и такси с зажженными желтыми шашечками. Ни один звук не проникал в комнату, и раскинувшаяся на огромное расстояние панорама города выглядела, как кадр на телеэкране с выключенным звуком. «Мы возвышаемся над этой громадиной. Это уже не просто здорово, это превосходно», – подумала про себя Сибилла.
Повернув ее и потянув к себе, Эндербай начал грубо целовать Сибиллу в губы. Когда он, наконец, выпустил ее из своих объятий, губы Сибиллы стали мягкими, как мочалка.
79 
