21 
— Ну вот, теперь ты уже соглашаешься с ней, — укоризненно произнесла Трина. — Почему герцог обязан жениться на нелюбимой девушке только потому, что она богата?
— Это его обязанность.
— Но это же нонсенс, такие поступки просто старомодны, — возразила Трина. — Как можно лишать себя счастливой семейной жизни во имя долга перед давно умершими предками?
В то же время у девушки было чувство, что ей не удалось убедить мать, и она задумалась, какие еще надо придумать слова, чтобы леди Шерингтон поняла, как ей повезло в том, что такой привлекательный и достойный мужчина, как герцог Жиронский, полюбил ее.
«Бедная мама, — подумала девушка, — она ужасно прожила последние годы, ухаживая за больным и капризным отцом. Я так хочу, чтобы она наслаждалась жизнью и была счастлива».
В то же время, поскольку мать ничего не говорила ей о своих отношениях с герцогом, Трина считала бестактным начать разговор на эту тему.
Леди Сузи была уверена, что ее девочка не догадывается о чувствах герцога к ней, что они ведут себя на людях достаточно сдержанно и никто не замечает страстного блеска в его глазах.
«Если мама не хочет видеть, что я все понимаю, я и буду вести себя соответственно, — решила Трина, — но рано или поздно я должна буду убедить ее в том, что нельзя отказываться от своего счастья».
Девушка поняла, что ее мать сейчас не расположена к разговору, поэтому продолжала читать, быстро переворачивая страницы книги.
Дверь открылась, и вошел герцог.
— Она приехала? — спросила леди Сузи. В ее голосе звучало волнение, как будто она боялась, что в последний момент может произойти нечто непредвиденное, что все расстроит.
— Да, маркиза приехала, — ответил он, — вместе с большой свитой служанок, кучеров, лакеев и даже личным секретарем!
— Наверное, она привыкла к роскоши и комфорту, — заметила Трина, — и не изменяет своим привычкам, даже отправляясь в другую страну.
— Вы бы только посмотрели на ее багаж! — продолжал герцог. — Когда я увидел его, то подумал, что она намеревается пробыть здесь не три месяца, а три года!
— Наверное, ее баулы полны всяческих косметических мазей и кремов, — предположила Трина.
— Как только маркиза увидела меня, — продолжал герцог, — то сразу же завела разговор об омолаживающих снадобьях, которые надеется получить в Провансе. Остается только надеяться, что вы найдете нечто, что осчастливит ее. В противном случае она намеревается уехать.
— Уехать? — воскликнула Трина.
Герцог опустился в кресло и внимательно взглянул на леди Шерингтон, не принимавшую участия в общем разговоре.
— В это трудно поверить, но, по моему мнению, маркиза просто выжила из ума.
— Почему вы так решили?
— Она охвачена идеей, что где-то в мире есть человек, который вернет ей былую красоту. Ей почти шестьдесят, а она ожидает, что какой-то волшебник сделает так, что она будет выглядеть, как ровесница Трины.
— Вы сказали ей, что это невозможно?
— Я пытался вложить толику разума в ее голову, — ответил герцог, — и что вы думаете она мне на это ответила?
— Что? — с любопытством уставилась на него Трина.
— Что если растения и знахари Прованса не смогут помочь ей, она намерена немедленно уехать в Рим, где некий Антонио ди Касапеллио предложил совершить чудо, на которое она надеется.
— Кто он такой и как, интересно, намеревается сделать это? — спросила Трина.
— С помощью гипноза. Леди Сузи ужаснулась.
— Но это наверняка опасно?
— Конечно, — ответил герцог, — я много наслышан о Касапеллио. Он шарлатан, обманщик и просто проходимец!
— Вы рассказали об этом маркизе?
— Это бесполезно, — со вздохом произнес герцог. — Она совершенно уверена, что он может выполнить то, о чем говорит. Маркиза сказала, что готова заплатить десять тысяч любому, кто даст ей эликсир молодости!
На мгновение наступила тишина. Потом Трина переспросила:
— Вы сказали десять тысяч… фунтов или франков?
— Фунтов, — ответил герцог. — Мы говорили по-английски.
— Это невероятно! — воскликнула леди Сузи. — Это огромная сумма!
— Да, конечно, — согласился герцог. — Однако я думаю, что после тех упорных поисков, которые вы проделали с Триной, вы уже не сомневаетесь, что эликсир молодости стоит таких денег.
Снова наступила тишина, затем Трина спросила:
— Неужели она готова заплатить эти деньги до того, как попробует его?
21 
