37 
— Тогда порви с Морисом и объясни матери, в чем дело. Пусть устроит для своих богатых друзей из высшего общества прием вместо свадьбы. Ты не сможешь выйти за этого титулованного слюнтяя после того, как переспала со мной. Что, если ты уже беременна?
— Ты чудовище! Ты не понимаешь, каково мне сейчас!
— Нет, понимаю. Объясни ему, что ты любишь меня, а я — тебя.
— Должно быть, я спятила...
— Это одна из твоих самых восхитительных черт.
— Ты прекратишь или нет?
— Ладно, мы оба сошли с ума. — Он помедлил. — Все лучшее в жизни нельзя распланировать. Такие события случаются сами собой. Они застают нас врасплох, когда мы уверены, что вся наша жизнь расписана по часам. С ними надо просто примириться, иначе потеряешь все. Ты считала, что нашла блестящую партию. А вместо этого оказалась в постели со мной.
— Ты и вправду уверен, что будешь моим... женихом?
— Разумеется. — Коснувшись медальона, лежавшего на шее Кэти, Рейф почувствовал, как под его пальцами трепещет жилка. — Скажи мне одно, — хрипло потребовал он, лаская ее шею, почему ты до сих пор носишь его?
Кэти закрыла глаза и глубоко вздохнула.
— Уходи, прошу тебя. Я хочу жить как прежде.
— И я тоже. — Он коснулся поцелуем ее лба. — После тебя... моя жизнь словно оборвалась. С тобой произошло то же самое, и ты испугалась.
— А разве могло быть иначе? Ты солгал мне. Ты проводил со мной время потому, что тебе платили за это. Я была просто глупой девчонкой...
— В то время тебе минуло двадцать лет.
— Но я была девственницей.
— Не будем об этом. Ты ворвалась в мою жизнь, как вихрь, Кэти. Ты хотела меня в первую же ночь нашего знакомства. Той ночью ты ничего не боялась.
— Значит, ты просто больше ничего не запомнил! — в ярости выпалила она. — И теперь еще смеешь меня в чем-то обвинять!
— Послушай, мне не на что жаловаться. Я лишь пытаюсь восстановить события.
— Ты был опытным мужчиной десятью годами старше меня. Ты точно знал, как надо играть со мной, чтобы все произошло так, как требовалось тебе. Ты намеренно обманывал меня с самого начала. Ты делал вид, что восхищен девушкой, которая решила взбунтоваться и порвать с прежней затворнической жизнью.
— А ты помнишь, почему взбунтовалась? Потому, что возненавидела собственную жизнь. Ручаюсь, в этой деревне ты живешь по той же причине.
— А единственной причиной, по которой ты делал вид, что я тебе небезразлична, были деньги!
Рейф рассвирепел.
— Как большинство богачей, ты настолько одержима своими деньгами, что позволяешь им уничтожать все, что имеет реальную ценность в твоей жизни. Ты права: отношения с тобой начались для меня как работа. Действительно, Мануэль пообещал платить мне вдвое больше, чтобы я развлекал тебя. Да, не все мы рождаемся с серебряными ложками во рту и потому должны прибегать к помощи низменных занятий — например, работы, — чтобы прокормиться. В то время мне приходилось сталкиваться с богачами, которых я терпеть не мог. Я был вынужден приковывать себя наручниками к людям, с которыми не хотел даже встречаться. Но ты мне понравилась. Если тебе хочется верить, что единственной причиной нашей связи стали деньги, которые мне платили за проведенное с тобой время, — пожалуйста, не стану тебя разубеждать. Но повторяю: тогда ты была мне небезразлична. И вчера ночью я вновь понял, что неравнодушен к тебе. Все эти годы я был уверен, что это ты использовала меня. Но теперь я готов забыть прошлое и начать все заново.
— Если бы только я могла поверить, что когда-нибудь была хоть немного желанной для тебя! Но Арми сказал...
— Проклятье! Я пылал желанием к тебе с первой минуты, как только увидел твою длинную узкую ступню и великолепную ногу, перекинутую через стену! Я не знал, кто ты, и не хотел знать.
Она слабо вздохнула, и на секунду Рейфу показалось, что она готова сдаться. Но тут подаренный Морисом дорогой перстень мстительно блеснул, напомнив Кэти о судьбе ее жениха. Она встревоженно взглянула на Рейфа.
— Что ты сделал с Морисом? Почему вчера сюда пришел ты, а не он?
— С ним все в порядке. Давай лучше вернемся к более важному разговору — о нас с тобой.
— Рейф, я спрашиваю: что ты с ним сделал?
— С ним ничего не случилось.
Кэти устремила на него гневный взгляд.
— Он немного вздремнул в стенном шкафу.
— Почему?
— Ну, видишь ли...
— Рейф!
— Мне пришлось надеть на него наручники, связать и заткнуть рот.
37 
