— О Господи! — Забыв, что она голая, Кэти отбросила простыню. — Надо немедленно выпустить его!
С минуту Рейф молча взирал на нее, словно загипнотизированный: одного вида нагого тела Кэти хватило, чтобы в нем забурлило желание. Он обвел Кэти жадным взглядом, полюбовался полными упругими грудями. Отпустив Кэти к Морису, он потерял бы ее навсегда.
— Прежде я докажу, что ты любишь меня, Щепка, — пробормотал Рейф, заключая ее в объятия.
— Никогда! Ни за что! Между нами никогда не было подлинных чувств. Шесть с половиной лет назад тебе платили, чтобы ты охранял меня. Ты прикидывался вором, лишь бы увлечь меня, — так няня пытается занять избалованного ребенка новой игрой. Вчера ночью ты обманом занял место Мориса и выпил снадобье, предназначенное для него. Тебе не место в моей постели — ни вчера, ни сегодня утром. Это место Мориса. Я не хочу тебя. Я никогда не знала даже, какой ты на самом деле...
— Да, не знала, — хрипло перебил Рейф, — но теперь с каждым днем будешь узнавать меня все ближе. И на этот раз лжи между нами не будет, это я обещаю.
— На этот раз?
Рейф провел кончиком пальца по шее Кэти, и по ее телу пробежала легкая дрожь.
— Видишь? Ты жаждешь этого, как и я.
— Н-нет! — Она начала вырываться, но Рейф прижал ее к постели с такой силой, что застонали пружины матраса.
— Ты хочешь меня, — прошептал он. — Только меня. Точно так же, как я хочу тебя, тебя одну.
— Н-нет! — Кэти, застигнутая врасплох, возражала машинально, пока он водил пальцами по ее шелковистым кудрям, нежно ласкал ее тело. — Мне нужны ключи от наручников и шкафа. Морис...
— Всю жизнь его опекали и баловали. Ему не повредит час-другой посидеть взаперти. Такой богач, как он, с легкостью отыщет себе другую невесту. А для меня существуешь только ты.
— Нет! Я не верю...
Пальцы Рейфа не прекращали нежные ласки.
Закрыв глаза, Кэти проговорила слабым голосом:
— А я думала, женщины всегда вешались тебе на шею.
— Но ты — единственная из тех, кого я когда-либо желал.
Кэти не стала протестовать, когда он начал целовать ее опущенные веки, лоб, губы... Она чуть не застонала от наслаждения, когда Рейф вновь и вновь повторял ей, как страстно желает ее, как любит...
Глава восьмая
Страстный поцелуй Рейфа, казалось, продолжался бесконечно.
Реальный мир куда-то уплыл, и лишь смутно, отдаленным уголком сознания Кэти ощущала мелкую дрожь пола комнаты.
Землетрясение?
Или заклинание Питы подействовало не так, как предполагалось? А может, это любовь?
Кэти поняла, что безнадежно пропала, и, когда Рейф прижался к ней, она невольно обняла его и запустила пальцы в густые черные волосы.
Он впивался в нее губами, а когда в нее погрузилась горячая, твердая, пульсирующая плоть, она поняла, что такого невероятного блаженства не представляла себе даже в самых смелых мечтах. Она поспешно отвечала на поцелуи Рейфа, наслаждаясь тяжестью его горячего мускулистого тела. Когда Рейф склонил голову над ее грудью и поочередно вобрал в рот соски, Кэти окатил новый всплеск удовольствия.
Его руки дразнили, ласкали, возбуждали ее, пока она не стала влажной от желания, и тогда его умелые губы спустились ниже, к ее животу. И еще ниже, чтобы ощутить упоительный вкус, свойственный ей одной. Только когда она потеряла рассудок под нежными и опытными прикосновениями языка, только когда забыла про стыд, Рейф наконец отстранился.
— Так ты хочешь меня? — мягко спросил он и, не дожидаясь ответа, вновь прижал ее к кровати, устроившись так, что их тела соединились, словно две половинки целого. Под тяжестью Рейфа ноги Кэти раздвинулись.
Она отказалась ответить на вопрос, и губы Рейфа завладели ею еще безжалостнее, а руки заскользили по телу с новым усердием. Она закрыла глаза, упрямо желая устоять перед ним.
— Скажи это вслух, — хрипло приказал он, приблизив губы к мочке ее уха. — Признайся, что хочешь меня.
Она вздрогнула.
— Зачем?
— Затем, что мне нужно не только твое тело, но и сердце, и душа.
«Чтобы вновь погубить меня...» — подумалось Кэти.
— Правда?.. Я не верю тебе. Арми рассказывал о Консуэло и обо всех других женщинах, которых ты охранял и с которыми занимался любовью.
— Черт побери, я не прикасался к Консуэло!
— Может, скажешь, что ты не провел целую неделю в перуанских джунглях, скованный с нею наручниками?