2 
– Энджел… ты меня слышишь? Я беременна. Вот… вот что случилось.
Пальцы Энджел непроизвольно сжали руки сестры.
– Делфи, как же это случилось? – Она поморщилась. – То есть я знаю как, но…
Сестра виновато опустила глаза, на щеках заалели пятна.
– Ну… ты же знаешь, между мной и Ставросом все стало серьезнее… – Делфи опять посмотрела на нее, и сердце Энджел растаяло при виде смятения, которое отразилось на лице сестры. – Мы оба хотели этого, Энджел. Мы чувствовали, что пришло время…
Сердце Энджел сжалось. Сестра продолжала:
– И мы были осторожны, мы предохранялись, но… – Она опять покраснела, ей было унизительно об этом говорить. – В общем… он порвался. Мы решили подождать, пока не удостоверимся, что есть о чем беспокоиться, и вот… удостоверились.
– Ставрос знает?
Делфи кивнула с несчастным видом:
– Я тебе не говорила, но на мой день рождения в прошлом месяце Ставрос попросил меня выйти за него замуж.
Энджел не удивилась. Она подозревала, что это скоро случится. Ставрос и Делфи давно любят друг друга.
– Он говорил со своими родителями?
Делфи кивнула, и слезы снова выступили у нее на глазах.
– Его отец сказал, что, если мы поженимся, он лишит его наследства. Ты же знаешь, они никогда не любили нас…
Энджел поморщилась. Ставрос – потомок одной из самых старинных и богатых семей Греции, а его родители – неисправимые снобы.
– А теперь еще хуже, потому что семейство Парнассисов дома, и все знают, что произошло, и с папиным банкротством… – Она замолчала с несчастным видом.
Знакомое чувство стыда охватило Энджел при упоминании имени Парнассисов. Когда-то давно ее семья совершила ужасное преступление, ложно обвинив Парнассисов в убийстве. И только недавно истина была публично раскрыта. Когда ее двоюродный дедушка Костас, который на самом деле совершил преступление, сознался во всем в своей предсмертной записке, Парнассисы, ныне успешные и богатые, решили отомстить и вернулись из Америки в Грецию на волне триумфа. Последовавший за этим скандал и передел власти привели к тому, что ее отец, Тито Кассианидис, потерял бизнес и оказался на грани банкротства. Парнассис позаботился, чтобы все узнали, как семья Кассианидисов самым гнусным образом злоупотребила своей властью.
– Ставрос хочет, чтобы мы сбежали.
Энджел снова сосредоточилась на беседе и тут же хотела вставить свое слово, но Делфи, бледная, вся в слезах, вскинула руку:
– Но я не позволю ему сделать это.
Энджел захлопнула рот.
– Я не хочу быть виноватой в том, что его лишат наследства. Энджел подивилась бескорыстию своей младшей сестры.
– А как же ты, Делф? Ты ведь тоже заслуживаешь счастья, а твой ребенок заслуживает отца.
Внизу хлопнула дверь, и они обе вздрогнули.
– Он дома… – выдохнула Делфи со смесью страха и презрения, когда нечленораздельный яростный рев отца достиг их ушей.
На глаза опять навернулись слезы, и внезапно Энджел со всей отчетливостью осознала, что ее младшая сестренка теперь беременна и ее любой ценой надо оградить от боли.
– Милая, ты правильно сделала, что рассказала мне. Веди себя так, будто ничего не произошло, а мы что-нибудь придумаем. Все будет хорошо.
В голосе Делфи появились истерические нотки:
– Но отец становится все более неуправляемым, а мама…
– Ш-ш. Послушай, я ведь всегда была рядом, верно? – Энджел замолчала. Ее не было рядом, когда Делфи нуждалась в поддержке и утешении после смерти своей близняшки Дэмии, поэтому она и пообещала оставаться дома до тех пор, пока Делфи окончательно не встанет на ноги.
Сейчас сестра лишь слабо кивнула, закусила губу и доверчиво посмотрела на Энджел. Та поймала одинокую слезинку, скатывающуюся по щеке Делфи, и вытерла ее подушечкой пальца.
– Через несколько месяцев тебе предстоят экзамены, поэтому ты должна сосредоточиться на учебе, а все остальное предоставь мне.
Сестра кинулась ей на шею и крепко обняла. Энджел подумала, что через несколько месяцев живот Делфи уже будет заметен. Она должна сделать все, чтобы они со Ставросом поженились. Делфи не такая стойкая и уверенная в себе, какой была ее сестра.
– А вдруг отец… – начала сестра.
Энджел решительно мотнула головой:
– Не узнает. Обещаю. А теперь ложись-ка ты в постель и поспи. И не беспокойся, я все улажу.
Глава 1
Энджел не могла забыть об обещании, данном сестре. Она решила сама поговорить с отцом Ставроса, но он даже не соизволил встретиться с ней. Яснее дать понять, что социально они неравны, было невозможно.
2 
