48 
Ее реакция была вызвана стремлением защитить себя.
– Лео, я не позволю тебе думать, что соглашусь на вынужденный брак только из-за того, что беременна. Я слышала, как ты говорил Ари, что не собираешься жениться на мне. Могу представить, как тебе противна мысль жениться на Кассианидис…
– Энджел, замолчи.
Энджел закрыла рот. Эмоции захлестывали ее, грозя перелиться через край. Лео шагнул ближе. Она попятилась было, но сзади был стол. Она вскинула руку.
– Лео, пожалуйста, не надо…
– Не надо чего, Энджел? Прикасаться к тебе? Не могу не делать этого, когда мы в одной комнате. Что еще? Не надо было ехать за тобой? С этим я тоже ничего не мог поделать. Я отправился бы на край света, чтобы найти тебя. – Его голос охрип.
Сердце Энджел забилось часто-часто.
– Лео, перестань. Не думай, что ты теперь получишь все на блюдечке только потому, что я беременна, и все так удобно. Это как раз то, чего я не хочу.
Лео, казалось, не обратил внимания на ее слова, и потянулся к заколке, удерживающей ее волосы. Она давно не подстригала их, и они тяжелой массой рассыпались по плечам.
– Ты, похоже, думала достаточно за нас обоих.
Он намотал локон волос на палец, и Энджел почувствовала слабость. Он придвигался ближе, пока ее живот не коснулся его. Огонь начал разгораться внутри нее, пробуждая в теле такие знакомые ощущения.
– Когда ты ушла от меня, Энджел Кассианидис, я отправился прямиком в ад.
Энджел вскинула глаза:
– Да?
Лео кивнул и поморщился:
– Я прилетел домой из Нью-Йорка, обнаружил, что тебя нет, и нашел твою записку. Я разнес мастерскую и сразу улетел обратно в Нью-Йорк на месяц, где почти все время торчал в грязном ирландском баре. – Он невесело засмеялся. – А потом, когда я решил, что покончил с тобой, хоть и не мог смотреть ни на какую другую женщину, я вернулся в Афины и продолжал вести себя как чудовище. Я довел до слез Калисту, уволил кучу работников, и сейчас Ари и Люси не разговаривают со мной. Энджел ахнула:
– Правда?
Лео покачал головой, продолжая наматывать волосы Энджел на палец.
– И только после этих мучительных двух месяцев я позволил себе признаться, как меня уязвило, что ты предпочла уйти. А потом пришлось убеждать твою сестру сказать мне, где ты.
У Энджел было такое чувство, будто она шагает в пропасть.
– Но, Лео, ты не просил меня остаться. Ты говорил, что не дашь мне, если я останусь, ничего больше.
Лео перестал играть с ее волосами и заглянул ей в лицо. Энджел увидела в его глазах уязвимость.
– У меня не хватило духу просить тебя остаться. Я слишком боялся, что ты скажешь «нет», ведь я с самого начала не дал тебе выбора. Я думал, мой единственный шанс – попытаться вынудить тебя.
Энджел покачала головой. Что-то очень хрупкое начало расцветать в ее душе.
– Если честно, я, наверное, все равно бы ушла.
Энджел видела, как подействовали на Лео ее слова, как напряглось и замкнулось его лицо, как потухли глаза, и прежде чем он окончательно спрятался в свою защитную раковину, она взяла его руку и прижала к своей груди там, где быстро билось сердце.
– Не потому что не хотела остаться. Потому что слишком хотела остаться. – Она покачала головой, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. Ей было уже все равно. Она не могла больше скрывать это. – Я люблю тебя, Лео. Я полюбила тебя так сильно, что это совершенно разбило меня. Мне невыносима была мысль о том, чтобы остаться с тобой только до тех пор, пока тебе не надоем и ты не решишь завести новую любовницу или жениться.
Лео издал стон, как приговоренный к смерти, которому объявили об отсрочке приговора. Он обнял Энджел и крепко прижал к себе. Она судорожно всхлипнула. Лео чуть отстранился и обхватил ее лицо ладонями, большими пальцами вытирая бегущие по щекам слезы.
– Ох, Энджел, моя милая Энджел, пожалуйста, не плачь. Ты не можешь плакать, потому что мне надо еще раз услышать то, что ты только что сказала.
Сквозь судорожные всхлипы Энджел выдавила:
– Я… люблю тебя… так давно… – И закончила навзрыд: – И я так счастлива, что жду от тебя ребенка.
Лео снова крепко обнял ее, повторяя: «Я тоже… я тоже…»
Когда ее рыдания перешли в икоту, Лео подвел ее к стулу, снова опустился перед ней на колени и заставил выпить воды. Энджел чувствовала себя такой незащищенной, такой уязвимой. Лео сказал много правильных вещей и даже не расстроился из-за ее беременности, но только не сказал, что любит ее…
48 
