Последние отзывы

  17  

– А как же Ник?

– Он сегодня вечером работает.

– Люси, что бы я без тебя делала?!

– Сидела и отдыхала, как тебе и положено. А ты вместо этого охотишься за химерами.

Часом позже белый «фиат» Люси полз в плотном потоке автомашин, приближаясь к «Астродому». До концерта оставалось еще два часа, но стоянка возле стадиона была переполнена.

– Господи! – воскликнула Люси в отчаянии. – Я и не представляла, что здесь будет такое столпотворение. И кого же Мелани собирается смотреть?

– Джордана Джекса.

Прошло немало времени, прежде чем им удалось припарковаться в толчее машин, полицейских и пешеходов. Джини ясно осознала, что у нее остается только одна надежда: может быть, Мелани не доехала так быстро, как они. А если она уже на стадионе, им туда не попасть, ведь у них нет билетов.

Люси и Джини прокладывали себе путь к главному входу через толпу беснующихся подростков. А переполненные шумной молодежью автомобили продолжали подъезжать к стоянке.

– Так какой у нас план, Джини? Как ты собираешься выловить свою малышку в этой сутолоке?

– Понятия не имею. Я… я думала, просто встану у главного входа и буду разглядывать прибывающих зрителей.

Хотя Люси ничего не ответила, Джини почувствовала, что подруга не одобряет ее.

– Я знаю, на это уйдет много времени, но давай попробуем?

Люси не отрывала глаз от толпящихся вокруг них поклонников Джекса.

– Мягко сказано. А если она уже на стадионе?

– Ты можешь предложить что-нибудь получше?

– Поехать домой, сесть на телефон и грызть ногти. Нет, серьезно, на Керби есть великолепный мексиканский ресторанчик, в который мне давно хотелось попасть.

– Люси, ты ведь на диете.

– Обязательно было напоминать об этом? Две скромно одетые девушки раздавали в толпе какие-то брошюры, и обе женщины залезли на ящики с этими брошюрами, чтобы получше видеть. Джини стояла с одной стороны от главного входа и разглядывала всех длинноволосых девчонок и мальчишек, проходивших мимо нее, а Люси заняла такую же позицию с другой стороны. Прошло уже полчаса, а Мелани все не было. Джини прекрасно понимала всю тщетность своего плана.

Неожиданно толпа начала неистово распевать:

– Джордан мы любим тебя! Джордан мы любим тебя!

Обернувшись, Джини увидела огромный автобус, осторожно прокладывающий путь сквозь толпу. Внезапно автобус остановился. Полицейские встревожились. Четверо из них бросились к гигантской машине – очевидно, эта остановка не была запланирована.

В лучах заходящего солнца автобус отливал золотом, и на мгновение он ослепил Джини.

Казалось, все происходит, как при замедленной съемке. Она смутно осознавала, что крики в толпе усилились, стена людей стала еще плотнее.

А потом открылась дверца автобуса.

Настал миг ужасного, тревожного ожидания.

Высокий мужчина медленно вышел из автобуса. Вокруг его черных волос разгорелся золотой нимб, фигура была освещена со спины, так что нельзя было разглядеть его черты, и поэтому в первый момент Джини не узнала его. Облитый потоком солнечного света, он казался божеством, однако Джини ощутила его необыкновенную мужскую притягательность. Она не думала о том, что и ее заливает солнечный свет и она кажется ему полупрозрачным видением из грезы.

Джордан ехал в автобусе, когда вдруг увидел воплощение своих видений, образ, преследовавший его день и ночь. Лицо этого эльфа было тоньше и печальнее, чем у Джини. Шапка блестящих кудрей не походила на великолепные каштановые волны, в которые он так любил зарыть лицо. И все же… Эти глаза, эта необыкновенная нежность и доброта могли принадлежать лишь одной женщине. Точно молния пронзила его и вырвала из кресла, в котором он отдыхал. Как безумный, пронесся он по проходу автобуса и велел шоферу остановиться.

Джини смотрела, как он приближается к ней, и любовь сияла в ее глазах. Сердце ее бешено билось, наполненное неистовым волнением, она была охвачена тем чувством, которое, как она пыталась себя убедить, давно умерло.

Никогда прежде она не ощущала в себе такой полноты жизни.

Он медленно, большими шагами направлялся к ней, его лицо отражало те же чувства, которые наполняли ее. Внезапно она расслышала, как, перекрывая напев поклонников, он зовет ее по имени:

– Джини…

Это был самый прекрасный звук из всех, что она слышала в жизни. Он пронесся сквозь время, стирая из памяти черные годы мучений и разлуки, разрушая с болью воздвигнутую ею вокруг себя стену, и тронул ее душу.

  17