— Ты не голодна?
— Немного, но я потерплю.
— Лучше давай поедим сейчас.
Быстро сгущались сумерки; в своих гнездах, устраиваясь на ночлег, громко щебетали птицы. Легкие пушистые облачка иногда скрывали полную луну.
— Мы называем такие облака pecorelle — маленькие овечки, — заметил Нико.
Кара вдохнула запах моря и цветов и впервые почувствовала себя расслабленной в его присутствии.
— Итак, ты адвокат?
— Да.
— И тебе нравится им быть?
Поначалу она хотела отделаться односложным ответом, но потом задумчиво произнесла:
— Знаешь, я никогда не думала об этом в таком аспекте — просто я всегда стремилась преуспеть.
— В любом деле?
— Да. Я всегда была отличницей в школе, потому что хотела, чтобы мои родители мною гордились. Я хотела жить в престижном, подобающем месте в окружении подобающих соседей, выйти замуж за подобающего человека и быть принятой в подобающем кругу людей. Поэтому я и пошла учиться в юридическую школу.
— Понимаю.
— Думаю, многие поступают так же.
— И сейчас ты преуспевающий адвокат?
— Какое-то время я была уверена, что да. В том смысле, что у меня есть все, что я хотела когда-то. И все же я чувствую, что что-то не так. Фирма, в которой я работаю, представляет интересы многих крупных компаний. И многие из них делают вещи, с которыми я категорически не согласна. Например, безжалостно загрязняют окружающую среду. Мне хорошо платят, чтобы я отстаивала их интересы. И хотя я теперь езжу на новой машине и живу в прекрасном доме, я не уверена — порядочный ли, хороший ли я человек?
Нико кивнул.
— У меня есть сестра, которая даже не окончила колледж, — продолжала вслух размышлять Кара. — И она счастлива — вышла замуж, и теперь у нее трое очаровательных детей. И мои родители гордятся ею больше, чем всеми моими успехами…
— А ты хочешь иметь детей?
— Очень. Я безумно люблю моих племянников.
— У тебя есть мужчина?
— Больше нет.
Нико молча ждал продолжения.
— Иначе разве была бы я здесь… с тобой?
— Многие женщины приезжают в Европу развлечься.
— Уж кто-кто, а ты знаешь об этом доподлинно.
У Нико аж зубы свело при этом замечании.
— Прости, я… я… Знаешь, недавно мой жених Бобби предложил мне выйти замуж, но я отказалась и поехала в Италию.
— Почему отказалась?
— Это долгая история. Я была уверена, что хочу выйти за него замуж, но потом… — Вдруг Кара смолкла на полуслове. — Почему я тебе все это рассказываю. Никому и никогда — и вдруг тебе?
— Потому что я спрашиваю.
— Знаешь, что самое странное? Я взяла два месяца за свой счет — неслыханное дело в моей фирме — и приехала сюда подумать о своей жизни. Впервые я позволила себе такое, и мне не хочется возвращаться домой. Я устала от того человека, которым была дома. А сейчас мне хорошо, здесь, с тобой. Просто безумие!
— Я чувствую примерно то же самое. С тобой необыкновенно легко.
Нико смотрел ей прямо в глаза, и Кара потупилась.
— Могу поспорить, ты говоришь это всем своим клиенткам.
— Нет, — резко ответил он.
— Прости, — прошептала Кара. — Можно я тоже задам тебе личный вопрос. Нет-нет, ты не обязан отвечать. В своей настоящей жизни, ну… когда ты не работаешь жиголо… Мне просто интересно, жиголо влюбляются?
— Да. Я был женат и очень любил свою жену.
— А ты работал, когда был женат?
— Я был верен ей во всех смыслах, если ты об этом. До самой ее смерти.
— Она умерла? Прости, ради бога!
— Сегодня ровно два года. Это была автомобильная авария. Она была беременна. Я не знал об этом — мне сказал доктор, который пытался ее спасти.
— Мне очень жаль.
— Здесь, в Равелло, мы провели медовый месяц. Я приезжаю сюда в годовщину ее смерти. Здесь живет моя бабушка. Так что я навещаю и ее. Она очень тревожится за меня. Впрочем, остальные члены семьи тоже — они хотят, чтобы я как можно скорее забыл жену и думал о будущем.
— Но ты еще не готов.
— Мой отец умер несколько лет назад, но мать не позволила горю сломить ее, поэтому она не понимает меня.
— Люди разные, и в разном возрасте вещи воспринимаются неодинаково. Но одно я знаю точно: каждый имеет право чувствовать так, как он чувствует.
Он поднес руку Реджины к губам.
— У тебя прекрасная улыбка. Впервые после смерти жены я чувствую умиротворение, как будто я наконец смирился с прошлым. Я не понимал, когда моя мать говорила, что мир праху мертвых, а живые должны жить, пока не увидел тебя.