Особенно,... 
32 
— Врачи обнаружили в крови Алеши наркотик, — объяснил Самойлов.
— Чушь какая-то! — по-прежнему ничего не понимал Костя.
— Не перебивай! Главное, что из-за этого не помогают лекарства! Наркотик блокирует их действие.
Только тут Костя осознал, что произошло.
— Что?! Алешка может умереть из-за этого?
— Нет, я верю, что он выкарабкается. Но здесь что-то не так. В любом случае, я буду искать…
— Кого, папа?
— Тех, кто виноват в аварии. Ты же знаешь Алешку не хуже меня. Вся эта история… Он не мог сам стать наркоманом!
Костя молчал и со страхом смотрел на отца.
— Поэтому я сам разберусь в этом деле. — Самойлов был настроен более чем решительно. — И если я выясню, что кто-то дал ему попробовать эту гадость или подсыпал, чтобы пристрастить…
— Что же ты тогда сделаешь? — Сердце у Кости замерло.
— Еще не знаю… Но этому человеку лучше, если он попадет в руки милиции. Потому что если до него доберусь я…
Костя испуганно переминался с ноги на ногу.
— Да, но как его искать?
— Пока не знаю. Костя, ты был на месте аварии? Ты не заметил там ничего подозрительного?
— Да нет. Ничего такого…
— Но ты же поможешь мне отомстить за брата?
— Конечно, — неуверенно ответил Костя. — Я постараюсь… Ты же знаешь, я всегда с тобой.
— Спасибо, сын. Мне сейчас очень нужна твоя помощь.
Самойлов обнял Костю, он даже не подозревал, что мстить Костя должен сам себе.
Придя в кабинет врача, Катя вела себя деловито и собранно.
— Здравствуйте, — сказала она, — я невеста Алексея Самойлова. А это моя мама.
— Очень приятно. Присаживайтесь. Вы, наверное, хотите узнать о состоянии больного?
— Я знаю, что Алеша в очень тяжелом состоянии. И я придумала, как ему помочь, — в тоне Кати звучала уверенность.
— Да? И как? — поинтересовался врач.
— Нам нужно срочно пожениться. Прямо в его палате.
— Зачем? К чему такая спешка? — удивился врач.
— Алеша должен почувствовать, как сильно я его люблю. Это придаст ему силы.
— Честно говоря, в моей практике такого не было. Но теоретически работник ЗАГСа может прийти в больницу и расписать вас.
— То есть, вы не возражаете? — уточнила Таисия.
— Вообще-то нет. Но для того чтобы жениться, парень должен по крайней мере прийти в сознание.
— Ничего, я сделаю все, чтобы он очнулся. Я буду за ним ухаживать, и он быстро пойдет на поправку, — убежденно пообещала Катя.
— Мне очень нравится ваш оптимизм. Но как врач я должен вам сказать, что ситуация далеко не так проста, как вам кажется.
— Вы, врачи, всегда все усложняете. Я пойду, сообщу Алеше о нашей свадьбе. Я знаю, он меня услышит и обрадуется. — И девушка быстро пошла к двери.
Когда Катя и Таисия подошли к Алешиной палате, они увидели Буравина и Полину, которые сидели на лавочке, обнявшись.
Заметив жену и дочь, Буравин почувствовал себя неловко, будто их застигли врасплох.
— А мы тут с Полиной как раз о Кате и о Леше разговариваем. Вы у нас такая красивая пара!.. — поспешно сказал он.
— Папа, я иду к Леше, — почти торжественно объявила Катя. — Я хочу сообщить ему хорошую новость. Мама, расскажи отцу о нашей идее.
— Катя, я с тобой. Пойдем вместе, — предложила Полина.
Они зашли в палату, а Таисия осталась с мужем. У нее было желание о чем-то спросить Буравина, но она сдержалась.
— И что вы с Катей придумали? Чем она собирается порадовать Алешу? — первым нарушил неловкое молчание Буравин.
— Она хочет выйти за него замуж прямо в больничной палате!
Буравин в кабинете врача ходил из угла в угол. . —Никак не пойму, что вас не устраивает? Невеста горит желанием, с ЗАГСом проблем не будет, обещаю! Представляете, об этой свадьбе весь город будет говорить! — возбужденно говорил он.
— А вы не слишком торопитесь? — заметил врач.
— Поясните, пожалуйста.
— Ну, видите ли, — рассудительно заговорил Павел Федорович, — пациент по крайней мере, должен прийти в себя! Хотя бы осознавать, что творится вокруг. Я уж не говорю, что он должен будет произнести «согласен».
— О! Да не волнуйтесь! Пока мы все подготовим, он уже придет в себя!
— Ох, мне бы вашу уверенность. Боюсь, вы даже не представляете себе всей серьезности сложившейся ситуации. Такие тяжелые случаи…
Но в этот момент в кабинет заглянула сиделка и сказала:
— Павел Федорович, там Самойлов из реанимации глаза открыл.
32 
