очень нудно 
27 
* * *
- Вечер черные брови насупил.
- Чьи-то кони стоят у двора.
- Не вчера ли я молодость пропил?
- Разлюбил ли тебя не вчера?
- Не храпи, запоздалая тройка!
- Наша жизнь пронеслась без следа.
- Может, завтра больничная койка
- Упокоит меня навсегда.
- Может, завтра совсем по-другому
- Я уйду, исцеленный навек,
- Слушать песни дождей и черемух,
- Чем здоровый живет человек.
- Позабуду я мрачные силы,
- Что терзали меня, губя.
- Облик ласковый! Облик милый!
- Лишь одну не забуду тебя.
- Пусть я буду любить другую,
- Но и с нею, с любимой, с другой,
- Расскажу про тебя, дорогую,
- Что когда-то я звал дорогой.
- Расскажу, как текла былая
- Наша жизнь, что былой не была.
- Голова ль ты моя удалая,
- До чего ж ты меня довела?
1923
* * *
- Эта улица мне знакома,
- И знаком этот низенький дом.
- Проводов голубая солома
- Опрокинулась над окном.
- Были годы тяжелых бедствий,
- Годы буйных, безумных сил.
- Вспомнил я деревенское детство,
- Вспомнил я деревенскую синь.
- Не искал я ни славы, ни покоя,
- Я с тщетой этой славы знаком.
- А сейчас, как глаза закрою,
- Вижу только родительский дом.
- Вижу сад в голубых накрапах,
- Тихо август прилег ко плетню.
- Держат липы в зеленых лапах
- Птичий гомон и щебетню.
- Я любил этот дом деревянный,
- В бревнах теплилась грозная мощь,
- Наша печь как-то дико и странно
- Завывала в дождливую ночь.
- Голос громкий и всхлипень зычный,
- Как о ком-то погибшем, живом.
- Что он видел, верблюд кирпичный,
- В завывании дождевом?
- Видно, видел он дальние страны,
- Сон другой и цветущей поры,
- Золотые пески Афганистана
- И стеклянную хмарь Бухары.
- Ах, и я эти страны знаю.
- Сам немалый прошел там путь.
- Только ближе к родимому краю
- Мне б хотелось теперь повернуть.
- Но угасла та нежная дрема,
- Все истлело в дыму голубом.
- Мир тебе – полевая солома,
- Мир тебе – деревянный дом!
1923
Папиросники
- Улицы печальные,
- Сугробы да мороз.
- Сорванцы отчаянные
- С лотками папирос.
- Грязных улиц странники
- В забаве злой игры,
- Все они – карманники,
- Веселые воры.
- Тех площадь – на Никитской,
- А этих – на Тверской.
- Стоят с тоскливым свистом
- Они там день-деньской.
- Снуют по всем притонам
- И, улучив досуг,
- Читают Пинкертона
- За кружкой пива вслух.
- Пускай от пива горько,
- Они без пива – вдрызг.
- Все бредят Нью-Иорком,
- Всех тянет в Сан-Франциск.
- Потом опять печально
- Выходят на мороз
- Сорванцы отчаянные
- С лотками папирос.
1923
Пушкину
- Мечтая о могучем даре
- Того, кто русской стал судьбой,
- Стою я на Тверском бульваре,
- Стою и говорю с собой.
- Блондинистый, почти белесый,
- В легендах ставший как туман,
- О Александр! Ты был повеса,
- Как я сегодня хулиган.
- Но эти милые забавы
- Не затемнили образ твой,
- И в бронзе выкованной славы
- Трясешь ты гордой головой.
- А я стою, как пред причастьем,
- И говорю в ответ тебе:
- Я умер бы сейчас от счастья,
- Сподобленный такой судьбе.
- Но, обреченный на гоненье,
- Еще я долго буду петь…
- Чтоб и мое степное пенье
- Сумело бронзой прозвенеть.
26 мая 1924
Сукин сын
- Снова выплыли годы из мрака
- И шумят, как ромашковый луг.
- Мне припомнилась нынче собака,
- Что была моей юности друг.
- Нынче – юность моя отшумела,
- Как подгнивший под окнами клен,
- Но припомнил я девушку в белом,
- Для которой был пес почтальон.
- Не у всякого есть свой близкий,
- Но она мне как песня была,
- Потому что мои записки
- Из ошейника пса не брала.
- Никогда она их не читала,
- И мой почерк ей был незнаком,
- Но о чем-то подолгу мечтала
- У калины за желтым прудом.
- Я страдал… Я хотел ответа…
- Не дождался… уехал… И вот
- Через годы… известным поэтом
- Снова здесь, у родимых ворот.
- Та собака давно околела,
- Но в ту ж масть, что с отливом в синь,
- С лаем ливисто ошалелым
- Меня встрел молодой ее сын.
- Мать честная! И как же схожи!
- Снова выплыла боль души.
- С этой болью я будто моложе,
- И хоть снова записки пиши.
- Рад послушать я песню былую,
- Но не лай ты! Не лай! Не лай!
- Хочешь, пес, я тебя поцелую
- За пробуженный в сердце май?
- Поцелую, прижмусь к тебе телом
- И как друга введу тебя в дом…
- Да, мне нравилась девушка в белом,
- Но теперь я люблю в голубом.
31 июля 1924
27 
