Особенно,... 
114 
— Но если потребуется моя помощь — звони. Я сразу же приду, — сказал Кирилл.
Найдя в коридоре Буравина, Таисия бросилась к нему:
— Витя, ну что? Как Катя?
— Говорят, состояние стабилизировалось.
— Фу-фу, просто камень с души упал. А то мы так торопились, так мчались, что я думала — разобьемся по дороге.
— Мы? — удивился Буравин. — Тебя Кирилл привез?
— Да. Только, пожалуйста, не надо устраивать сцен, — попросила Таисия.
— А я и не собирался, — признался Буравин. — Я даже рад, что он помог тебе в трудную минуту.
— Он тоже очень переживает за Катю. Но ты так толком и не ответил на мой вопрос — как она? Что с ней случилось?
— Я нашел ее на пороге дома в бессознательном состоянии. Сказала, что упала. Привез ее в больницу, и уже здесь выяснилось, что…
— А где Катя сейчас? — перебила его Таисия.
— В реанимации. Тебя туда все равно не пустят — посторонним в реанимации находиться запрещено. Да и помочь Кате ты все равно ничем не сможешь.
— Хоть посмотреть на нее одним глазком. Может, на душе спокойнее станет. А то я все голову ломаю — как она умудрилась упасть.
— Не знаю. Я ведь приехал уже после того, как это случилось, — объяснил Буравин.
— А как ты там оказался?
— Мне позвонила Катя. Видимо, еще до того, как потеряла сознание.
— И что она тебе сказала?
— Да ничего. Я ей: «алло, алло», а в ответ — тишина. Сначала подумал, что это она так шутит. Потом решил, что связь барахлит, перезвонил, а она трубку не берет.
— И тогда ты поехал к нам домой?
— Да. Полина настояла. Она почему-то сразу решила, что с Катей что-то случилось.
— А мы вот с тобой ничего не почувствовали! — с горечью сказала Таисия. — Хороши родители, довели ребенка своими скандалами до травмы!
— Вряд ли дело в этом. Да и Катя не такой уж и ребенок — сама скоро мамой станет. Только почему вы это от меня скрывали? — спросил Буравин. — Почему ты не сказала мне, что Катя беременна?
— А как бы я это сделала? Сколько ни звонила тебе — ты был занят и говорить со мной отказывался.
— Раньше тебя это не останавливало. Ты находила способы заставлять меня слушать, — напомнил Буравин.
— Раньше многое было по-другому.
— Все равно ты должна была поставить меня в известность! Тогда бы я знал, что сказать врачам, и угроза Катиной жизни не была бы такой серьезной!
— Ты говоришь так, словно я заранее знала, что Катя упадет, — защищалась Таисия.
— Конечно, не знала. Но в любом случае мне было бы гораздо приятнее узнать о том, что я стану дедом, не от чужих людей.
— Я боялась за Катю, — призналась Таисия. — В последнее время ты был не очень ласков с дочерью. Если бы я тебе рассказала, ты извел бы ее своими упреками.
— Извини, Таисия. Я виноват перед тобой и Катей и признаю, что был не прав, — сказал Буравин.
— Вот это да! — изумилась Таисия. — Такое я слышу от тебя впервые в жизни! Никогда раньше ты не просил у меня прощения — даже когда был действительно виноват.
— Как ты уже заметила, раньше многое было иначе. А ты лучше скажи мне, знает ли Костя о том, что с Катей беда?
— Я ему ничего не говорила, ты, видимо, тоже. Так от кого он мог об этом узнать?
— Значит, нужно ему сообщить, — решил Буравин. — У тебя есть его телефон?
— Вообще есть. Но звонить ему бесполезно. Он куда-то уехал и даже на звонки не отвечает.
— Вот это номер. Девушка в положении, а молодой человек, который обещал, что будет заботиться о ней, пропадает!
— Это он тебе такое обещал? — спросила Таисия.
— Да. Как-то я попытался сделать выговор Кате — после того ее выступления по радио. А он заступился. Катя была счастлива — видимо, посчитала его поступок геройским. А мне показалось, что он вел себя слишком грубо.
— В последнее время в Костю словно черт вселился, — сокрушенно покачала головой Таисия. — Он даже с Катей стал вести себя по-хамски. А потом вообще — взял и исчез.
— И никому ничего не сказал? — удивился Буравин.
— А что нового он скажет? У него одна отговорка — по делам поехал. Ох, чует мое сердце — если и есть у него дела, то, скорее всего, криминальные.
— Надо будет серьезно поговорить с Костей, — решил Буравин. — Если ты права, и он действительно связался с криминалом, Катю нужно предостеречь.
— Думаешь, это что-то изменит? Катя сделала выбор, а если она что-то вобьет в голову, то бороться с этим бесполезно. Она же вся в тебя. Еще в детстве говорила: я как папа.
114 
