Особенно,... 
5 
— К тебе? На такой машине… На таких только бандиты ездят. Что им от тебя было нужно? — Зинаиде все не нравилось.
— Ничего особенного. На день рождения пригласили. Только это не бандиты. Помнишь Кирилла Леонидовича?
— Это тот, кого ты от рака вылечила? — подняла глаза от вязания Зинаида. — Конечно, помню.
— Это он приезжал, — не без гордости сказала Маша.
— Слава Богу! — вздохнула Зинаида. — После того как ты в тюрьме посидела, я теперь, знаешь, как машин всяких, этих, с мигалками, побаиваюсь. Это Кирилл Леонидович тебя на день рождения позвал?
— Ох, все тебе скажи! — улыбнулась Маша.
— Да, все. И расскажи, кто тебя провожал, — потребовала всевидящая бабушка. — Далеко было, я не увидела. Это тот, кто чаи тут у нас распивал? Андрей, что ли, этот?
— Бабушка, и ты еще на зрение жалуешься! — засмеялась Маша.
— У вас там серьезное что-нибудь намечается? — вкрадчиво спросила Зинаида.
— Серьезного ничего не намечается.
— А этот… как его… Андрей? Что из себя представляет?
— Он, бабушка, писатель, историк. И еще он очень интересный человек.
— И солидный, серьезный, сразу видно. Не то что некоторые…
— Бабушка, ты у меня уникум. Так быстро о человеке мнение составила. По внешнему виду, что ли, серьезность определила?
— Да. Я женщина мудрая — сразу человека вижу, — уверенно сказала Зинаида. — Я тебе серьезно говорю: Андрей твой мне внушает доверие. Вот таким мужчинам верить можно.
— Да о чем ты, бабушка! Никакой он не «мой». Мы с Андреем дружим, и отношения у нас — исключительно товарищеские.
— Вот и дружи себе на здоровье! — согласилась Зинаида. — Наконец-то рядом с тобой мужчина — солидный, умный, делом занимается. Наберешься от него ума-разума, наконец, учиться поедешь.
— Бабушка! Опять ты за свое!
— И не перечь мне! Ты образование получить должна, профессию престижную, в жизни удачно устроиться. Ты со своими способностями, Машенька, достойна хорошей жизни.
— Да не поеду я никуда учиться! — отрезала Маша.
— Все из-за Алешечки своего? Опять дурь в голову взбрела? Хочешь всю жизнь таблетки выдавать? На анализы бирки наклеивать? Ну-ну! Кто тебя, как не бабушка родная, на путь истинный наставит? Кто тебе правду-то скажет? Кто глаза откроет?
— Не надо мне твоей правды! Я взрослая, сама во всем разберусь! — в Машином голосе уже окрепла уверенность.
— Как же, разберется она! Он, окаянный, тебя с толку сбил, от учебы отворотил и в ЗАГС потащил. А много ты разобралась? Все убиваешься по нему! Из-за слез никого вокруг не замечаешь! Ну что ты прикипела к этому Алеше? Что он из себя представляет? Тьфу! Местный папенькин сынок. А Андрей-то — солидный человек, ученый. Знаешь, какие у тебя с ним могут быть перспективы!
— Такие перспективы мне не нужны! — Маша повысила голос.
Зинаида хотела было продолжить свою речь, но тут в погребе раздался сильный хлопок.
— Что это? Хлопнуло никак?
— Да нет, тихо, — прислушавшись, сказала Маша.
— Так и будешь здесь всю жизнь горевать? А Андрей по всему миру ездит, книжки пишет! — начала Зинаида, но тут снова что-то хлопнуло в погребе. — Да что это пуляет, в самом деле? Стреляют в городе, что ли?
— Да нет, бабушка… не похоже.., это где-то рядом…
— Никак в погребе… ах ты, батюшки-святы! Пропало, все пропало!
И женщины побежали в погреб спасать фирменное вино.
Буравин приехал домой, увидел Полину и обрадовался:
— Хорошо, что ты дома. Я тебе звонил, а твой телефон не доступен. Что-то случилось?
— Нет. Уже все в порядке. А телефон… он сломался.
У Полины на глазах появились слезы.
— Да ты сама не своя. Что с тобой? — Буравин обнял ее.
— Ну почему, почему я опять не могла до тебя дозвониться, Витя? Как будто твоя Таисия заговорила этот чертов телефон! — плакала Полина. — Почему, Витя, когда ты мне очень-очень нужен, ты оказываешься недоступен? А?
— Извини, Полина. Просто у меня сегодня был очень тяжелый день. Ходил в мэрию, там, похоже, тендер решили провести без моего участия. Пришлось срочно менять планы. Прости, у меня не было возможности ответить на твой звонок. Когда освободился, — сразу же тебе позвонил. Но ты уже не отвечала. Я сразу же помчался домой. И вообще, причем здесь Таисия? Чуть что, сразу Таисию вспоминаешь? Ей, между прочим, и так тяжело. Пойми ее: осталась женщина одна и не хочет мириться с этим. Будь более снисходительна к ней.
5 
