81 
– У вас таковой тоже имеется? – со странной усмешкой спросил Александр Федорович.
Я кивнул.
– И много у него работы? – поинтересовался Васильев.
– Бывает, – уклончиво ответил я. – Конечно, лечение обойдется в круглую сумму…
– А что сейчас не обходится в эту круглую сумму? – скептически произнес Васильев. – Был бы только смысл!
– Ну, если задаться целью, – уверенно начал я. – Желание больного плюс ваша поддержка…
– Моя поддержка! – Васильев презрительно усмехнулся. – Она была нужна раньше. Но я был весь отдан делу. Мне казалось, что преданность своему делу искупает все. Но, видимо, это далеко не так, молодой человек! Судьба наказывает нас за каждый промах. И так наказывает, что ты уже не видишь смысла в своем существовании.
– По-моему, вы сгущаете краски, – сочувственно заметил я.
– Ничуть. Когда вас ненавидит собственная жена, считающая вас виновником всего, когда вас ненавидит сын… И вы отвечаете ему взаимностью… – Васильев махнул рукой. – Впрочем, я опять навязываю вам свои проблемы.
В комнате повисла неловкая пауза.
– Пожалуй, я пойду, – сказал Васильев. – Успокою жену. Вы не возражаете, если я завтра опять загляну?
– Ну что вы! Разумеется. Какие могут быть возражения?
Александр Федорович опять протянул мне руку, и я снова ощутил его железную хватку.
– Очень вам признателен, доктор! – сказал он. – Кстати, я так и не спросил вашего имени. Непростительная оплошность.
Я назвался. Александр Федорович печально улыбнулся.
– Ну, вот и познакомились… – сказал он. – Хотел бы сказать, что надеюсь быть чем-то полезным и вам… Но, думаю, вам вряд ли требуется помощь моего ведомства. Вы живете в насыщенной творческой атмосфере, далекой от наших дрязг…
– А в каком ведомстве вы работаете? – заинтригованно спросил я.
– Я – офицер Федеральной службы безопасности, – ответил Васильев.
Честно говоря, я опешил – не успела в голову мне прийти мысль о спецслужбах, а они уже тут как тут! Иначе как знак судьбы это нельзя было расценить. Поэтому я отбросил всякую осторожность и тут же ляпнул:
– Может быть, вы удивитесь, но именно с вами мне хотелось бы посоветоваться по одному очень непростому делу…
Лицо Васильева неуловимо дрогнуло, но он своим обычным тоном спокойно произнес:
– Вот как? Многозначительное совпадение, вы не находите? Однако готов вас выслушать со всем вниманием.
Я замялся. Мне нужно было подготовиться к разговору, свести концы с концами, продумать все как следует.
– Боюсь, это долгий разговор, – сказал я. – Мне нужно идти к больным. Может быть, договоримся о встрече?
– Тогда давайте завтра, – решительно произнес Васильев. – Ведь мы увидимся утром? В таком случае до завтра! – Он наклонил голову, повернулся и вышел из комнаты.
Я в задумчивости смотрел на японскую гравюру, не видя ее. Я мучительно размышлял о возможных последствиях своего поступка. Что это – выход из тупика или новая западня? На раздумья мне оставалась одна ночь. В любом случае без потерь мне теперь из этого положения не выйти.
Сделалось совсем темно. В любую минуту мог хлынуть дождь. На душе у меня тоже было пасмурно. Как никогда, мне сейчас не хватало рядом Марины, ее спокойного, сочувственного взгляда, осторожной теплой ладони, грудного, чуть иронического голоса. Но впереди была еще целая ночь дежурства – одинокая дождливая ночь…
Тарасыч медленно приходил в себя. Голова еще гудела, и уши были словно заложены ватой, но он мог уже соображать. Очертания предметов выплывали на него со всех сторон, как будто из тумана. Казалось, что он находится на грани яви и сна и никак не может проснуться. Но Тарасыч отнес это на счет препаратов, которыми его напичкали медики.
Он покосился на систему, которая стояла возле его кровати, – капли прозрачного раствора размеренно падали в фильтр капельницы и по тонкой трубке устремлялись вниз, через иглу проникая в вену. У Тарасыча возникло сильнейшее желание выдернуть иглу и расколотить систему – он ненавидел уколы и лекарства. Но через каждые пять минут в палату заходила медсестра, молоденькая, соблазнительно затянутая в тесный белый халатик, однако серьезная и строгая, как часовой. Если бы он повел себя буйно, она неминуемо подняла бы тревогу. Тарасыч решил не торопиться и все как следует обдумать.
Палата, в которую он попал, вызывала у него невольное восхищение. Если бы не эта дурацкая капельница у кровати, можно было считать, что он попал в дорогой отель. Успокаивающий зеленоватый оттенок стен, обтянутых тканью, современная светлая мебель, букет живых цветов на столике, цветной телевизор. Если изловчиться и повернуться на бок, то можно увидеть дверь, ведущую в ванную комнату. Номерок со всеми удобствами. Здесь хорошо оттягиваться с коньячком да с такой вот телкой, которая прячет прелести под белым халатом, подумал Тарасыч. Но, увы, не судьба. Он попал сюда по недоразумению и должен поскорее выбираться. Здесь слишком все на виду.
81 
