Последние отзывы

  30  

Диктор попрощался с Нестеровым и скороговоркой объявил, что к человеку, угрожающему профессору мединститута Каткову, обращается капитан МЧС, психолог Ольга Николаева. Не знаю, обратил ли кто из телезрителей внимание на то, что я не имею никакого отношения к ФСБ. Мне вся эта интрига жутко не понравилась…

А уж та я, которая появилась на экране, вообще произвела на меня странное впечатление. Я часто, конечно, смотрюсь в зеркало, но… Но на экране – это совсем другое. Я смотрела и не узнавала саму себя – откуда у меня появились эти мрачные складки под глазами, этот слегка прищуренный взгляд, эта странная манера слегка растягивать слова? У меня был такой вид, словно я страдала легким психическим расстройством…

Я пыталась вспомнить, что я думала, как чувствовала себя, сидя перед камерой. Думала, конечно, о человеке, которому мы так и не придумали никакого имени… А вот чувствовала… Ей-богу, чувствовала я себя как-то странно… Как-то излишне оживленно, причем никак не могла сейчас объяснить это оживление… Словно я не капитаном МЧС Николаевой была в тот момент, а кем-то другим… Я как будто со стороны на себя смотрела и всю ситуацию видела как бы со стороны… преступника.

Неожиданно в голову мне пришло объяснение, которое сразу поставило все на свои места. Ну, конечно, я все это время думала о том, как террорист будет меня слушать, что будет в этот момент испытывать…

Я представила, что выражение моего лица увидела вся Тарасовская область, и ужаснулась… Нет, результат такого вот психомоделирования ни в коем случае никому нельзя показывать, это для внутреннего пользования… Мною же тарасовских малышей пугать будут!

Я так увлеклась разглядыванием самой себя, что не сразу услышала свой голос… Вот черт, а я ведь совсем не помню первую фразу, с которой я начала тогда, в студии, говорить…

– …Ты хочешь избавиться от страха… О! Я тебя понимаю! Я тоже хочу этого – избавиться от моего страха… Но мне и в голову не придет кого-то ради этого убивать! Ты все равно не сможешь взорвать этот страх так, чтобы он разлетелся на атомы. И даже еще мельче – на элементарные частицы – и рассеялся в пространстве… Тебе не удастся превратить свой страх в фотон или нейтрино…

Игорь быстро спросил у меня:

– Почему именно нейтрино и фотон? Ты знаешь, что между ними общего?

Я покачала головой.

– Понятия не имею… Никогда физикой не интересовалась…

– …Не удастся лишить его массы, – продолжала я вещать с экрана, начав почему-то слегка дергать левым веком. – Не так он недолговечен, чтобы сравнивать его с гипероном. Твой страх постоянен, он реален и болезнен, как кирпич, падающий на голову, это не кварк, в существовании которого сомневался еще Джеймс Джойс…

– Ты это с кем говоришь-то? – спросил Игорек шепотом. – У меня такое впечатление, что ты его знаешь…

И пожала плечами и ответила:

– Не знаю…

На Игорька все больше производило впечатление то, что он слышит… Признаться – и на меня тоже… Я просто не узнавала ни себя, ни странных слов, которые я произносила…

– Тихо вы! – прикрикнул на нас Григорий Абрамович. – Слушайте, обсуждать потом будем…

– Не знаю, как ты, а я полностью признаю принцип каузальности… Ты же, наверное, считаешь себя ничем не детерминированным… Ты думаешь, что ты волен в своих поступках, в своих желаниях? Но ведь твои желания формирует твой страх… Это он рисует где-то вдали твоих врагов, твои мишени… Но разве страх можно отослать по почте?.. Страх можно только раздавить в самом себе. Твой страх руководит твоими действиями и поступками, когда ты упаковываешь новую бомбу, чтобы отослать ее новой, ничего не подозревающей и ни в чем не виноватой жертве. Они – твои высоколобые враги – часто неразумны, как малые дети, несмотря на весь свой интеллект. Но стоит ли убивать детей только за то, что они дети… Не сами ли мы с тобой виноваты во всем, в чем ты обвиняешь их? Мы, те, кто все понимает?.. Только мы можем просчитать каждый свой шаг, чтобы смеяться над беспомощностью других в попытках понять нашу логику. Наша логика парадоксальна, ответим мы с тобой, и они останутся далеко за границами области определения… Я не призываю тебя отказаться от того, что ты задумал… Но… Зачем торопиться. Я призываю тебя подумать – поможет ли это тебе избавиться от твоего страха? Даже если ты уничтожишь еще нескольких человек из тех, кого ты ненавидишь, – поможет ли это тебе? Даже если ты убьешь очень многих из них… Ты не избавишься от душного, давящего грудь страха, ты не решишь своих проблем… Я могу тебе помочь… Мне нужно только поговорить с тобой, больше я ничего от тебя не хочу… Не торопись и поговори со мной…

  30