57 
– Командир, – Танин окликнул коротышку, – это жена владельца «Фольксвагена», – показал он на Бурлакову. – Можно узнать, что с водителем?
«Командир» не спеша с ног до головы окинул взглядом Китайца и взбиравшуюся к ним по склону Бурлакову.
– В больнице водитель, – нехотя ответил он, – «скорая» увезла. В восьмой.
– Он жив?
– Да жив, жив, – снисходительно бросил гибэдэдэшник. – Перелом ноги и черепно-мозговая травма, – он покрутил указательным пальцем у виска. – Возможно, останется инвалидом.
– Ему это не грозит, – сплюнул Китаец и, достав пачку сигарет, предложил сержанту, – закуривай.
– Что с ним? – шепотом спросила запыхавшаяся Бурлакова, выбравшись на дорогу.
– Живой, – успокоил ее Китаец и снова повернулся к коротышке: – Как это случилось?
– Не совсем понятно, – угостившись сигаретой, сержант стал более разговорчивым. – «Фольксваген» столкнулся вон с тем «зилком», которого забирают. Похоже, что тот его догнал и шибанул в бок. У него с той стороны передок помят. Ну, «Фольксваген» и нырнул в кювет. Аверкиль, как говорят моряки.
– А водитель «зилка»?
– «Зилок» мы пробили по компьютеру – он в угоне, а водитель исчез. Как сквозь землю провалился.
– Что же, никто ничего не видел? – Китаец недоверчиво покачал головой.
– Водитель «Волги», которая шла следом, говорит что тот слинял на красной «бээмвухе», – сержант выпятил влажные губы.
– А она откуда взялась?
– Следом ехала.
– Номер он случайно не запомнил?
– Говорит, номера забрызганы сильно.
В это время сержанта позвали от милицейского «уазика».
– Сейчас! – крикнул он и повернулся к Бурлаковой. – А вы, гражданочка, постарайтесь машину забрать как можно скорее. Разграбят.
Он повернулся и пошел к машине. В это время «техпомощь» кое-как развернулась и потащила «зилок» в сторону города. Пробка на дороге начала потихоньку рассасываться.
– Господи, – простонала Бурлакова.
Китаец подумал, что этот ее стон звучит не так убедительно, как возглас удивления, который она издала при взгляде на помятый «Фольксваген».
– Вы куда? – догнала она Танина, направлявшегося к джипу.
– В больницу к Семену Семеновичу. Не мешало бы его расспросить…
– Я с вами, – побежала рядом Бурлакова, энергично рассекая воздух руками, – а потом мне нужно будет заняться этим, – кивнула она на дорогу, – кран вызвать, а то сержант сказал…
Танин не слушал суматошной болтовни Бурлаковой. Он мысленно уже причислил ее к категории людей, в обычных условиях тихих и робких, а в экстремальных ситуациях развивающих бурную деятельность. Словно у них включается потайной.
Танин помог ей сесть в машину, забрался сам и, развернувшись в «военно-полевых условиях», выехал на дорогу.
– Я так и не поняла, что произошло.
Китаец хотел было сказать: «Да вам это и ни к чему», – но вовремя осекся.
– Я думаю, Семен Семенович сам вам обо всем расскажет… когда поправится, – добавил он.
– Как же, расскажет! – с досадой в голосе сказала Бурлакова. – Все скрывает от меня, а потом вот такая катавасия!
Она поджала губы и уставилась в окно.
– А как вы думаете, черепно-мозговая травма – это серьезно? – снова ожила она.
– Разные бывают травмы, – вяло отозвался Китаец. – Будем надеяться, что Семену Семеновичу повезет.
«Массо» с тихим урчанием преодолел довольно крутую гору, на вершине которой почти с курортным шиком расположились корпуса восьмой горбольницы. В приемном покое Китайцу удалось узнать, что Бурлакова отвезли в операционную и операция займет по меньшей мере два часа.
Он не собирался все это время торчать в больнице.
– Я навещу Семена Семеновича позже, – сказал он немного прибитой этой новостью Бурлаковой – она-то думала, что Сене просто наложат гипс и тут же выпишут.
– Я тоже… – рассеянно произнесла она, – мне нужно позаботиться о машине.
Китаец подвез Бурлакову до Третьей Дачной, где она намеревалась взять такси или нанять частника, и поехал домой. Остановившись на светофоре, он достал из кармана плоскую фляжку и сделал маленький глоток коньяку.
Пока все выходило так, как он и предвидел. Странное тревожно-радостное чувство, что преступник где-то рядом, что его действия можно худо-бедно прогнозировать, наполнила его пьянящим напряжением охотника. Он казался себе хищником, подстерегающим бегущую по кругу лань. Рано или поздно она окажется рядом, и тогда… о, тогда он не даст маху! Сам он тоже, конечно, может оказаться желанной добычей… Но он был уверен, что сделает все от него зависящее, чтобы до конца остаться чутким и ловким охотником, а не дичью.
57 
