Последние отзывы

  98  

Жалеть было не о чем. На словах, поэтическими образами все решалось легко. Раз плюнуть с одной ветки до другой. Не доплюнешь.

Томаса больше не снилась, но я видел ее каждый раз, когда возвращал своих читательниц в ее спальню или в сад, где она, как велит обычай, посвящала некоторое время воздыханиям у ручья. Золотое колечко обручения свободно вертелось на смуглом пальчике, лицо осунулось, нарядное платье служанки спешно ушивали к свадьбе.

Я остервенело молотил по клавишам, изо всех сил стараясь приблизить роковой день и последнюю страницу, ту самую, с поцелуем.

Я вынужден был следить за происходящим очень внимательно, рассмотреть во всех подробностях, не скомкать заключительных сцен. Читательницы мне этого не простили бы. И я прилежно выписывал наряды и прически.

Прости, Томаса, шептал я под стрекот клавиш. У тебя есть твой долг, у меня - свой. Я привел всех этих женщин гостьями на твою свадьбу - она же свадьба их мечты. Они должны радоваться, торжествовать и веселиться на этом пиру. Должны почувствовать себя счастливыми. Я только исполняю свой долг. Еще немного, любовь моя. К закату ты будешь... "свободна", хотел закончить я фразу, но язык не повернулся. Свободна от надежды, через силу выдохнул я, зная, что она, как и я, до последнего мгновения надеется и будет надеяться, не надеясь. Без причин и оснований, кроме одного единственного: что вот так, как оно есть на самом деле, быть не может, быть не должно.

Хотя никакого спасения для нас не существовало во всем множестве соприкасающихся, но не пересекающихся, непроницаемых миров.

Я сглатывал и откашливался, я, сам не замечая, вздыхал и бормотал ругательства, я старательно описывал приготовления и сборы. И вот уже невеста, прикрывая невесомой фатой строгое лицо, спустилась по лестнице вниз, в сопровождении своих дам, девиц и служанок. Венчание должно было состояться в замковой капелле - пятнадцать минут ходу всей процессии. Всего-то, дорогая. Потерпи еще.

Итак, она вышла - со своими дамами, девицами и прочими лицами женского полу. На голове золотой обруч с яркими камнями, тонкое покрывало окутывает кудри полупрозрачной дымкой, нарядное платье ярко-красное, пояс богато украшен, и все такое. Красавец жених ожидает возле часовни со своими вассалами и друзьями.

Скажу откровенно, руки у меня тряслись, пальцы заплетались, я путался в клавишах, как будто впервые сел за компьютер, а ведь я начинал еще с пишущей машинкой... Но об этом в другой раз, конечно. Я набивал букву за буквой, складывая слова и предложения. И все это виделось мне, и я не могу сказать, что происходило раньше: воплощалось ли в реальности то, что я описывал; описывал ли я уже происходящее. Так или иначе, в какой-то момент мои пальцы выстучали по клавиатуре: "Невеста вскрикнула: кольца обручения не было на ее руке".

Я этого не планировал. Но надо было как-то выкручиваться. Я понимал, что не могу вернуться и переписать абзац. Все уже произошло и продолжало происходить - только успевай фиксировать. Вернуть Томасу в ее покои, где она кольцо забыла, или на лестницу, где оно скользнуло с исхудавшего пальца, было бы жестоко. Ей пришлось бы заново пережить последние минуты сборов и еще раз спуститься по лестнице, с каждым ее витком приближаясь к невозвратной черте.

Не буду ничего менять, решил я. Еще немного, девочка, любовь моя, сокровище, воплощенное пламя. Держись, уже недолго.

Тут же нашлись желающие немедленно побежать, найти и принести либо отправить слуг с тем же поручением. Но Томаса остановила их резким окриком. Хотела ли она оттянуть окончательное решение судьбы еще на несколько минут или просто должна была сама вернуть себе обручальное кольцо, чтобы чувствовать себя достойной супругой и вершительницей собственной судьбы? Может быть, в самом деле она хотела доказать себе, что этот выбор она сделала сама и готова его повторить. Не знаю. Она велела всем оставаться на месте и отказалась от сопровождающих. Только я незримо для всех следовал за ней. Она об этом знала. Она не видела и не могла слышать меня, я - видел ее и слышал. Более того, мои пальцы послушно скользили по клавиатуре, отмечая каждый ее шаг, воспроизводя каждое ее слово. Что же ты, чародей, шептала она, поднимаясь по ступеням, что же ты. Я не возражал ей - меня не было там, я не мог возразить. Сам же я и без слов знал и помнил, что ничего чародейского, магического, волшебного во мне нет и не было никогда.

Кольцо блеснуло вверху на ступеньке. Томaса замедлила шаги, наклонилась, протянула руку... Я записывал все это слово за словом, буква за буквой, не глядя в монитор. Зажмурившись, я видел, как ее пальцы дрожат, почти касаясь золотого блика на красноватом камне. Руки мои дрогнули в очередной раз и сместились чуть правее, а я не заметил и продолжал стучать по клавишам. Не знаю, что за абракадабра вышла из-под моих пальцев, не помню, какое движение или мысль преобразились в таинственное чародейское слово, не имеющее смысла, но имеющее силу. Томаса резко выпрямилась, потеряла равновесие, пошатнулась, я рванулся к ней - не дать ей упасть на крутые каменные ступени, - успел, подхватил, прижал к себе.

  98