Особенно,... 
68 
Санька дотащил Копылова до машины, заставил его улечься на пол.
– Поехали! – распорядился он. – Там разберемся.
* * *
Коробейник устроил Копылову допрос на заброшенном кладбище в северной части Усть-Кудеяра и вел его по всем правилам. Трудно сказать, участвовал ли когда-нибудь в подобных мероприятиях работавший на Парфена начальник райфо, но эта любительская театрализованная постановка произвела на него колоссальное впечатление.
– Ради бога! – взмолился он. – Ну что вам от меня надо?! Я все сделаю!
– Мои деньги, – просто ответил Коробейник. – Больше ничего.
– Я не могу их вам отдать! – почти зарыдал Владимир Семенович.
– Почему? – жестко поинтересовался Санька.
– Потому что Парфен все закрыл! Он не оставил мне доступа к своим счетам! – Копылов истерически всхлипнул. – Мне уже угрожали! Меня даже ударили по лицу!
Трудно было поверить, что человек, работавший на Парфена, такой неженка, но, видно, бандит его не за крепость нервов держал.
– А у кого есть этот доступ?
– Я не знаю, – повесил голову Копылов. – Что хотите делайте, но это правда.
Санька отложил в сторону взятые для устрашения монтировку и наручники и сел рядом с утирающим слезы мужиком.
– Подожди, Саня, – подсел рядом священник. – А как он выглядит, этот пароль?
– Почем я знаю, – махнул рукой Коробейник.
– Как выглядит этот пароль? – обратился он к шмыгающему носом начальнику райфо.
– Набор цифр или букв. Что, никогда на компьютере не видели?
Отец Василий замотал головой:
– Никогда.
– Набираете слово, цифру или и то и другое и получаете доступ.
Отец Василий на секунду задумался и положил Копылову руку на плечо:
– Где это можно попробовать?
– Да где угодно. Хоть у меня из кабинета, хоть где.
– Поехали, – решительно поднялся отец Василий. – Я попытаюсь.
Коробейник вопросительно посмотрел на друга.
– Недаром же Парфен меня упомянул. Значит, в этом что-то есть.
* * *
Всю дорогу до центра Усть-Кудеяра они молчали – каждый о своем. Отец Василий еще раз осознал, ярко и точно, что никто не знает своего часа, и даже сильный, самоуверенный Парфен – не исключение. Смерть просто пришла и забрала его. Владимир Семенович отвернулся к окну и старательно, как кот лапой, стирал белым платочком остатки пережитых эмоций со своего холеного начальственного лица. А Санька… Санька просто смотрел на дорогу.
Заспанный вахтер, поднятый стуком начальственного кулака в огромное витринное стекло, был страшно напуган. Он еле отодвинул дрожащими руками засов и, заикаясь и глотая куски слов, отрапортовал, что за время его дежурства ничего не произошло, Владимсеменыч, и если что, то он всегда, Владимсеменыч…
Копылов отодвинул его рукой, взял из стола ключ от своего кабинета и повел похитителей на второй этаж. Похоже, родные стены и запах бумаги привели его в рабочее состояние.
– Ну, вот, – уже совершенно спокойно произнес он. – Милости прошу. Садитесь, пробуйте. Если сможете войти, честь вам и хвала.
– Сколько знаков в пароле? – деловито поинтересовался Санька, но Копылов только развел руками.
Отец Василий присел за клавиатуру и начал пробовать. «О чем мы тогда говорили? – подумал он. – Месть? Надо попробовать…» Набрал. Не то. «Совесть?» Нет, не совесть. «Бог? Попробуем». Конечно, нет.
Он предлагал компьютеру слово за словом, стирая одно и набирая новое, но каждый раз на мониторе появлялась табличка с малопонятными английскими словами, извещающая, что пароль набран неверно.
Санька полез в бар-холодильник и достал себе газировки, предложил Копылову, и они вместе сидели по бокам от священника, наблюдая, как он бьется над решением загадки, оставленной покойным бандитом. Но священник перепробовал все: рай и ад, исповедь и правда, жизнь и победа и еще несколько десятков выхваченных из воспоминаний о том вечере слов. «Подожди! – осенило его. – Но к чему мы пришли в конце разговора? Никто не спасется, сказал Парфен. Вот увидишь, никто… Так что это за слово?»
Он набрал «никто» – выскочила табличка. Он набрал «спасется» – тот же результат. И вдруг священник почувствовал легкое томление внутри, как предчувствие чего-то важного… и набрал слово «спасение».
Что-то моргнуло, и картинка на экране поменялась.
– Бог мой! – вскочил с кресла Копылов.
– О черт! – кинулся к монитору Санька. – Ты вошел?!
Священник кивнул, вышел из-за стула и отошел в сторонку. Спина раскалывалась. Он глянул на часы: 4.35. Они просидели здесь больше двух часов!
68 
