71 
Карагодин окинул нетерпеливым взглядом салон вертолета. Майор, как ему показалось, тоже засуетился, пробуя кобуру, застежки на форменном тулупе, шапку-ушанку. Братья – Эдик с Владиком – сидели, отстраненно глядя в иллюминаторы, а Захаров почему-то наблюдал за ним – Карагодиным.
«Черт бы тебя побрал», – подумал Николай Павлович, отводя взгляд от заместителя Шепелева.
Наконец, пилот выбрал удобное место. Перед этим он долго кружил над замерзшей рекой, над ее пологими берегами, не решаясь приземлиться. Качнувшись, тяжелая машина начала сбавлять обороты. Гул двигателей быстро пошел на убыль.
– Выгружай, – Карагодин показал на снегоходы, – и за мной.
Сам выбрался первым и быстро зашагал к улусу.
Он уже был на полпути к поселку, когда сзади донеслось въедливое урчание первого снегохода. Карагодин не остановился, продолжал двигаться вперед. Он нащупал в кармане пистолет, думая, что пустит его в ход при первой же необходимости. «Родионова не убивать», – вертелось у него в голове приказание Шепелева. Карагодин надеялся, ох как надеялся, что полярник находится именно здесь. Нет, он был в этом совершенно уверен.
Снегоход «Буран» чихнул несколько раз двигателем, словно подавился бензином, и заглох.
«Вот мерзавцы, – не оглядываясь, подумал Карагодин, – ничего не могут сделать как следует».
Это его замечание относилось неизвестно к кому, так как снегоходы взяли практически безо всякого предварительного осмотра. Проверить их просто не оставалось времени. Но механик на базе заявил, что «заводятся с полпинка».
Вскоре двигатель снова визгливо взрезал тайгу. Следом еще один. Карагодину было не до этого. Он видел, что впереди мечутся какие-то люди в народных одеждах. Понимая, что вертолет сюда залетает не слишком-то часто, он все же придавал их мельтешению совершенно определенный смысл.
– Засуетились, гады, – пробормотал он сквозь зубы.
Стало жарко идти, и он рванул верхнюю пуговицу полушубка.
Когда Карагодин добрался наконец до улуса, «Бураны» все еще прогревали двигатели. Люди, совсем недавно сновавшие по маленькому поселку, куда-то подевались. Над улусом облаком стоял туман, выползший из буорджие. Карагодин ворвался в буорджие и остановился, переводя дыхание и давая глазам привыкнуть к тусклому свету, перемешанному с запахом дыма.
Несколько пар глаз удивленно и опасливо уставились на Карагодина.
«Боятся, это хорошо», – решил он.
– Кто главный в этой вонючей дыре? – Он вытащил из кармана пистолет и передернул затвор.
Раздался короткий женский вскрик. Но тут же оборвался. Сидевший на помосте якут в головном уборе с болтавшимися вдоль щек украшениями поднялся со своего места. Невозможно было определить его возраст. Лет сорок? Пятьдесят? Шестьдесят? В его глазах страха не было. А может, Карагодин просто не сумел его рассмотреть?
– Как зовут? – Он шагнул в сторону поднявшегося якута.
– Ланах.
– Мы ищем мужчину, русского, лет тридцати. Где он?
Ланах никак не прореагировал на его вопрос. Может, он просто его не понимает? Тогда почему он ответил на первые вопросы?
– Этот мужчина совершил преступление в городе, а теперь скрывается от закона, – угрожающе пророкотал Карагодин, размахивая пистолетом. – Тот, кто его скрывает, – соучастник преступления. Вас всех посадят в тюрьму.
– В тюрьме тоже люди живут, – философски заметил якут, никак не прореагировав на угрозу.
– Кончай выделываться, – заорал на него Карагодин. – Где он? Где этот мудак? Я знаю, он ранен. Все равно далеко не уйдет, замерзнет в тайге. Так что подумай о его жизни, если не хочешь думать о своей.
– Тайга сурова, но справедлива, – негромко произнес якут.
– Ну ты, философ, твою мать! – Карагодин подскочил к нему и схватил за грудки. – Говори, где он? Он здесь был?
– Его здесь нет, – покачал головой Ланах, отворачиваясь от пистолетного дула, смотревшего прямо ему в лицо.
– Хорошо, здесь его нет, – Николай Павлович отпустил Ланаха, – но он здесь был? Только не ври мне. Лучше не ври. Врать – самое последнее дело.
Ланах молчал.
– Ладно, – Карагодин толкнул якута в грудь и принялся рассматривать других якутов, находящихся в помещении, – значит, не хотите говорить?
Все они отводили глаза, встречаясь с ним взглядом, но никто не сделал попытки подняться или сдвинуться с места. Карагодин подходил к каждому по очереди.
– Где Родионов? Говори.
Молчание. Следующий.
71 
