66 
– Да стреляйте же вы! – пробормотал Белый, с отвисшей челюстью наблюдавший, как зверюга расправляется с его приятелем.
Майору наконец удалось справиться с застежкой кобуры. Но дрожащие замерзшие пальцы никак не могли выудить пистолет. В конце концов ему удалось достать оружие. Он направил ствол на кабана, но стрелять не мог, так как боялся попасть в Димыча. Все-таки выстрел прогремел. Карагодин выстрелил в воздух, надеясь хотя бы отпугнуть взбесившееся животное.
На кабана выстрел произвел впечатление не больше чем комариный писк. Секач на время оставил свою жертву, а затем принялся за нее с новыми силами. Место побоища окрасилось человеческой кровью, перемешанной с клочьями изодранной куртки. Димыч уже не подавал признаков жизни. Карагодин выстрелил вверх еще несколько раз. Теперь кабан, бросив кровавый ворох тряпок и истерзанную плоть, насторожился, повернув свою клинообразную голову в сторону стрелявшего. Его пятачок с шумом втягивал морозный воздух.
– Бежим, – прошептал майор Карагодину, – пистолетом его не возьмешь.
Он все же направил ствол «макарова» на животное и попятился.
– Догонит, – не разжимая губ, ответил Карагодин.
Белый, стоявший до этого словно загипнотизированный, бросился в сторону костра. Братья, занимавшиеся приготовлением пищи, бросили все и, выбрав не слишком толстое дерево, пытались залезть на него, отталкивая и мешая друг другу.
Кабан двинулся на источник шума. В его маленьких черных глазках не было ни капли сострадания. Только дикое желание расправиться с обидчиками. Подпрыгивая, словно у него были подпружиненные ноги, кабан рысцой надвигался на вооруженных пистолетами людей. Первым не выдержал майор. Он развернулся и метнулся в сторону костра, до которого домчался в несколько прыжков. Здесь уже стоял Белый. Выбрав большую горящую ветку, он замер в оборонительной стойке, загораживаясь костром. Майор быстро присоединился к нему, также вытащив из костра пылающую головешку.
Начальник охраны отходил с большим достоинством, чем его коллега. Но и он в конце концов не выдержал. Когда до костра оставалось не больше двух шагов, он бросился под его защиту. Кабан остановился в нескольких метрах от пламени. Помотав головой из стороны в сторону, он вспорол клыками снег и нехотя потрусил в чащу.
Сжимая «ТТ» в руке, Карагодин первым двинулся к распоротому телу. Время от времени он поглядывал в сторону чащи, где скрылся кабан. За Карагодиным подтянулся майор, не выпускающий пистолета из рук. Они стояли над тем, что несколько минут назад было Димычем, понимая, что тому уже ничем не поможешь. Тело было исковеркано так, словно попало под поезд. Из-под разодранной куртки наружу вывалились лилово-бурые кишки. Карагодин все-таки присел и, дернув за ворот, приложил пальцы к яремной впадине Димыча. От тела исходил какой-то тошнотворно-вонючий запах, так что Карагодин непроизвольно поморщился.
Выпрямившись, он стащил с головы шапку. Майор и остальные последовали его примеру.
– Ни хрена себе, – последними присоединились Владик с братом, спустившиеся с дерева.
– Я отказываюсь идти без оружия, – заявил Эдик, натягивая шапку. – Пусть Шепелев сам попробует с голыми руками в тайгу идти. Был бы сейчас автомат, Димыч бы живой остался.
– Заткнись, – бросил Карагодин, хотя в душе был согласен с подчиненным.
Он достал сотовый и вызвал летчика. Приказал ему ждать на том же месте, если они задержатся.
Потом вернулся к костру и набрал номер Шепелева.
– У нас проблема, Семен Никанорович, – доложил он, предчувствуя реакцию своего начальника.
– Опять?! – взревел Шепелев, подтверждая его опасения.
– Вечером объясню, у меня человек погиб. Напоролся на кабана.
– Черт бы тебя побрал, Карагодин!
– Ничего, – пробормотал начальник охраны, – теперь у меня к этому полярнику свои счеты.
Он спрятал трубку и посмотрел на разложенные у костра продукты.
– Давайте помянем нашего товарища. – Он отвинтил пробку с водочной бутылки и налил себе полный стакан.
Выпив две бутылки на пятерых и, почти не захмелев, начали собираться в обратный путь.
Соорудили из двух длинных жердей носилки, к которым кое-как прикрепили труп. Владик с Эдиком взялись за рукоятки.
– Тяжелый, черт, – недовольно пробормотал Эдик, шедший сзади. Его взгляд постоянно натыкался на обезображенное тело, и он то и дело сплевывал на снег.
Белый понуро тащил рюкзак с остатками провизии. Часто останавливались, чтобы передохнуть и принять очередную дозу водки.
66 
