– Он наговорит! – зло сказал Кузьма.
– Ну хватит! – выкрикнула Ирина Владимировна. – Я все уже решила, и обсуждать ничего больше не будем. Бери Георгия, и отправляйтесь!
Я слышал, как уходят Кузьма с Георгием, а потом опять раздался голос Макарова.
– Все в порядке! – с воодушевлением сообщил он. – Парень ждет не дождется, когда начнет зарабатывать деньги. Жизненная позиция у него зрелая не по годам. Кстати, Ирина Владимировна, – небрежно обронил он. – Я давно хотел с вами поговорить о некотором увеличении гонорара исполнителю. По-моему, эта проблема уже назрела...
– Занимайся Ладыгиным! – неприязненно сказала хозяйка. – Здесь я решаю, какие проблемы назрели, а какие нет. Понял меня?
Ответа я не услышал, но думаю, что Макаров понял. Он все схватывал с полуслова. Минут через пять он вошел в кабинет. Присмотревшись, я заметил в его руках упаковку со шприцем и прочие приспособления для внутривенной инъекции. Он разложил их на письменном столе и принялся готовить шприц.
– Эй, что ты задумал, Игорь Станиславович? – спросил я. – Ты собираешься меня?.. Не советую тебе этого делать. Ты получишь очень большой срок, и с твоей нетрадиционной ориентацией в тюрьме будет очень трудно!
– Это очень вульгарно и неостроумно, Володя! – почти ласково сказал Макаров. – Я даже не буду на это отвечать. На улице скоро стемнеет, и нам пора ехать.
– Может быть, останемся? – предложил я. – Я только начал входить во вкус элитарной жизни. Ваше общество нравится мне все больше и больше. Вы так аристократичны и благородны. Чувствуется порода!
– Ты можешь ерничать, сколько тебе угодно, – грустно заметил Макаров. – Но на твоем месте я бы сейчас задумался о вечном. Как-никак, это твои последние часы.
– Это потому, что ты человек высокой духовности, – объяснил я. – Мне таких высот уже не достичь!
– Да, – кивнул Макаров. – У тебя осталось мало времени.
Он повернулся и направился ко мне – в одной руке он держал шприц, а в другой жгут.
– И все-таки что ты такое задумал? – спросил я. – Может быть, посвятишь?
Макаров на секунду задумался.
– Ну что ж, пожалуй, ты имеешь право знать! – согласно кивнул он. – Изволь. Все будет очень просто и чисто. Здесь, в шприце, – героин. Ведь ты наркоман, не так ли? Доза подобрана очень аккуратно. Ты не умрешь, а просто погрузишься в сладкий сон. А потом я отвезу тебя в одно тихое место, где ты найдешь последний приют. Вот и все.
– Надеюсь, это приличное место? – спросил я. – Не хотел бы успокоиться на какой-нибудь помойке.
– Не беспокойся, – усмехнулся Макаров. – Это очень хорошее место. Помнишь старый морг в нашей больнице? Он заперт, но я заранее позаботился, чтобы раздобыть ключи. Мне показалось, что это будет предусмотрительно. Стальные шкафы для трупов там в отличном состоянии, они герметичны, и в них можно спрятать что угодно.
Я невольно поежился – вспомнил это старое мрачное здание, стоящее в самом конце больничного двора. После того как был выстроен новый современный морг, старый был оставлен до лучших времен – то ли его собирались переоборудовать под что-то другое, то ли вообще сломать. Во всяком случае, на время о нем забыли. Макаров был прав – место очень удобное.
– Я введу героин в вену кисти, – обнадежил меня Игорь Станиславович. – Чтобы не резать одежду и не тянуть резину. – Он подошел совсем близко к моему стулу.
– Разумно, – ответил я, изо всей силы лягнув его в лодыжку.
Макаров издал короткий вопль и выронил шприц. Не в силах справиться с болью, он опустился на ковер и схватился за ушибленное место. Лицо его исказилось гримасой страдания и обиды. Я наблюдал за его корчами с мрачным удовлетворением. Он долго еще шипел и стонал, но потом затих и попытался встать.
– Ну и чего ты добился? – спросил он, морщась. – Теперь я сделаю тебе укол грязным шприцем!
– Ну это мелко! – заявил я. – Мелко и недостойно.
– А пинать исподтишка – не мелко? – парировал он, осторожно обходя меня сзади.
Потом я почувствовал, как жгут перехватывает онемевшее запястье, и попытался пошевелить рукой – у меня ничего не вышло. Самого укола я уже не почувствовал. Только вдруг внутри меня что-то волшебно изменилось – сначала исчезла боль в руках, потом вообще все мое тело исчезло. Я превратился в беззаботное легкое облачко, плывущее в голубой бездне. У меня не осталось никаких тревог и забот. Я просто купался в теплом ласковом океане и хотел, чтобы это никогда не кончалось. Тела я не чувствовал – зато чувствовал свою собственную улыбку – она жила отдельной жизнью и делалась все шире. А потом вокруг начала сгущаться бархатная тьма и поглотила меня целиком.