ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>

Угрозы любви

Ггероиня настолько тупая, иногда даже складывается впечатление, что она просто умственно отсталая Особенно,... >>>>>

В сетях соблазна

Симпатичный роман. Очередная сказка о Золушке >>>>>

Невеста по завещанию

Очень понравилось, адекватные герои читается легко приятный юмор и диалоги героев без приторности >>>>>




  41  

Он сунул бумагу в карман и опять заглянул в конверт – пусто. Посмотрел на просвет и опять ничего не увидел.

– Позвольте, – прошептал он с обидой. – А где же деньги?

Денег ему так и не уплатили. Ни за тот раз и, выходит, ни за этот. Такого удара он не ожидал. Скривившись, точно от зубной боли, он прислонился к стене и бессильно обмяк. Его обманули. И, самое страшное, обман грозил стать явлением постоянным и не имеющим конца. Если бы доктор мог хотя бы выговориться, излить кому-нибудь душу! Но даже этой возможности он был лишен. Он даже не мог бросить в лицо Артуру слова упрека – тот был невидим и неосязаем, словно злой дух, растворившийся в простерилизованном, наполненном больничными запахами воздухе.

«Что же делать, что же делать?» – беззвучно бормотал он, шаря бессмысленным взглядом по гладким, отливающим голубым блеском стенам. Но вопрос этот тоже был бессмыслен – выбора не было.

Он постарался взять себя в руки и приступил к работе. Нужно было думать, как выжить. Прежде всего не привлекать к себе внимания, превратиться в прежнего доктора частной клиники, холодного, циничного и отстраненного, внутреннюю сущность которого сотрудники клиники никогда не знали.

Это было похоже на сеанс психотерапии – он подавлял вспышки гнева и раздражения, рвавшиеся откуда-то из глубин подсознания, логически очерчивая наиболее выгодную линию поведения, убеждал сам себя в необоснованности страхов. Трудно сказать, насколько ему удалось убедить самого себя, но по крайней мере в глазах коллег он не видел недоумения и любопытства.

Сложнее обстояло дело с тем заданием, которое он получил. Требовалось покончить с клиентом сегодня же. А ведь он должен находиться на работе до восьми вечера, и служебную машину использовать нельзя ни в коем случае.

Так же неясно, как воспримет больной поздний визит врача. Правда, проживал он неподалеку – на Варшавском шоссе. Видимо, заказчики учли и это. И тем не менее раньше чем в десятом часу он попасть к больному не мог. Нужно было добраться после работы до дома, захватить необходимые медикаменты, самому выкручиваться из щекотливой ситуации.

Но горше всего было то, что ему, кажется, не собирались платить денег. Едва он вспоминал об этом, как опускались руки. Будущее представлялось ему беспросветным, точно затянутое пеленой осеннего дождя. Он мог, конечно, взбунтоваться, он мог попытаться бежать, но и тогда впереди его ждали туман и неопределенность.

Рабочий день прошел словно в бреду. Измученный сомнениями, но внешне все-таки спокойный, доктор ехал домой в метро по Замоскворецкой линии. Он хотел было поймать машину, но потом все-таки пошел к метро. Час пик давно миновал, в вагоне было свободно. Расслабленный, с обвисшими плечами, он безучастно пялился в окно вагона, где чернота туннеля периодически сменялась вспышками одиноких электрических лампад, свисающих с каменных стен, и короткими сверкающими панорамами станций, наполненных пассажирами и теплым ветром – они менялись так быстро и часто, что казались нереальными.

На «Павелецкой» народу прибавилось. Вместе с обычными пассажирами в вагон ввалился милицейский патруль. Молодые парни в новенькой сизой форме из гладкой ткани, в щегольских кепочках и высоких шнурованных ботинках по-хозяйски расположились напротив врача. Один из них – совсем юный сержант – повис на поручне совсем рядом, его колено касалось колен доктора. Тот явственно ощущал запах кожи, ваксы, дезодоранта и ружейного масла – кобура, из которой выглядывала рифленая рукоятка пистолета, располагалась на уровне его глаз. Кроме пистолета, на широком офицерском ремне красовались наручники из серой стали уоки-токи в черном футляре.

На какое-то мгновение глаза сержанта и врача встретились. Молодое скуластое лицо милиционера было перепахано следами бесчисленных прыщей. Видимо, осознание собственного безобразия портило парню жизнь, потому что смотрел он вокруг с неприятной враждебностью и вызовом. Врач поспешил отвести свой взгляд в сторону, опасаясь, что сержант невольно может прочесть в нем насмешку или мелочное удовлетворение. Ему сделалось не по себе.

На минуту он довольно явственно представил себе картину собственного ареста – жилистые сизые парни без труда и с молодеческим удовольствием скручивают его, зажимают запястья в стальные тугие браслеты, матерясь, пинают тяжелыми коваными башмаками и торопливо выдыхают в плоскую коробочку с антенной: «Шеф, мы взяли этого серийного убийцу!» Картина была настолько яркой, а ее гипотетические участники были так близко и так реальны, что ему сделалось по-настоящему дурно, и он опустил голову, чтобы не было видно, как побледнел.

  41