53 
– Слушай, Магиба, – решился все же на разговор Шариф, – тебе здесь нравится?
– А почему ты спрашиваешь? – вопросом на вопрос ответил эфиоп, внимательно глядя на друга.
– Мне здесь в последнее время совсем не нравится. Поэтому я и хочу знать твое мнение обо всем этом.
– Люди как люди, – ответил без обычной улыбки Магиба. – Занимаются своим делом, в своей стране. Мы можем здесь подзаработать, и очень неплохо.
– Заработать! – возмущенно повторил Шариф. – Только это у тебя и на уме.
– У меня? – искренне удивился Магиба. – А кто первый заговорил, что нужно заработать, чтобы вернуться домой с деньгами и начать новую жизнь?
– Ну, говорил, – согласился Шариф. – Только я не об этом. Не сбивай меня. Что ты думаешь об этих повстанцах и о людях в деревнях, в которые мы заходили с отрядом? Что ты думаешь о детях и женщинах, которые живут здесь, в лагере?
– Ах вот ты о чем? – удовлетворенно ответил Магиба. – А ты сам еще не понял?
– Что?
– А то, что это скорее бандиты, а не повстанцы. Я что-то не заметил, чтобы население их поддерживало. Кстати, мешки с деньгами так и лежат в хижине генерала.
– Да, насчет населения я как-то тоже засомневался, – подтвердил Шариф.
– А насчет мешков с деньгами не засомневался?
– А что мешки?
– А то, что их никто не бросился раздавать несчастным и ограбленным правительством людям. Даже своим генерал раздал сущие крохи. Я тут пообщался кое с кем. Есть и обиженные, а есть и такие, кто считает, что деньги отправят на нужды движения.
– Ну, это правильно, только почему Отти сказал нам, что раздаст деньги? Может, раздадут в другом месте?
– Раскрой глаза, Шариф! Какое другое место, какие нужды движения? Если так называть нужды главарей движения, тогда все правильно.
– Ты не перегибаешь палку, Магиба?
– Уверен. А ты по ночам разве не слышал женские крики и плач?
– Слышал.
– Не знаю, Шариф, доверчивая ты душа, что ты по этому поводу себе нафантазировал, только хочу тебе сказать, что их насилуют по ночам. Понимаешь? Насилуют всем отрядом. Иногда всю ночь напролет.
– Ты это серьезно? – спросил потрясенный таким открытием Шариф.
– Убеждать не буду. Придет ночь – сам увидишь. А заодно могу показать, где закопали двух женщин. Ты, наверное, заметил, что две из них недавно исчезли. Они, друг Шариф, ночью себе вены вскрыли. И умерли.
Шариф схватился за голову и сидел некоторое время молча. Магиба смотрел на друга с сожалением. Потом похлопал его по спине и, обняв за плечо, тихо сказал:
– Вот значит, что тебя все это время мучило? Я-то думал, что ты обо всем догадался и все понял. А ты, оказывается, в сомнениях терзался, понять не мог. Нужно было у Магибы спросить – Магиба тебе все бы рассказал. У Магибы глаз острый на такие вещи.
– Бежать отсюда надо, – пробурчал Шариф, не поднимая головы, – бежать, пока мы полностью в этом дерьме не перепачкались.
– Как скажешь. Не нравится – давай удерем. Мне все равно, я человек без обязательств и привязанностей.
– Надо придумать, как удирать и когда. Ты, Магиба, их язык немного освоил; попробуй выяснить, что-нибудь про населенные пункты, дороги и все такое прочее.
– Это все я уже выяснил и без твоих советов. Только нужно придумывать не то, как и когда удирать, а с чем. Я лично не вижу большого греха в том, чтобы обокрасть преступников. Зря мы, что ли, с тобой здесь торчали? Еще и воевали за них.
– Ты хочешь унести эти мешки? – уставился Шариф на друга, пораженный его смелости, граничащей с наглостью. – Мы местности не знаем, в джунглях уже один раз заблудились. А тут еще и преследование будет. Они же здесь каждую тропинку знают – сразу догонят, а потом как тех, в деревне, привяжут к дереву и сожгут!
– Ну-ну, зачем все так мрачно, – ответил Магиба и наконец улыбнулся своей беззаботной белозубой улыбкой. – Нас и без этого ничего хорошего здесь не ждет. Я ведь пообщался с ребятами. Добровольно отсюда не уходят. Попытки были, но заканчивались примерно так, как ты и предполагаешь. Так что если нас поймают, то убьют обязательно, независимо от того, с деньгами мы сбежали или налегке. Так что если мы все равно рискуем жизнями, то давай прихватим с собой немного деньжат.
– Тогда давай думать, и думать очень серьезно, раз мы в таком серьезном положении, – согласился Шариф с твердой решимостью, какой Магиба давно в нем не видел.
– А я уже подумал, – заявил Магиба, – и придумал.
– Уже? Когда же ты успел?
53 
