27 
– Не думаю, – грустно ответил Николай Петрович. – Она слишком самоуверенная особа, чтобы замечать таких, как я. И потом мне кажется, что она больше не заглядывала в сумочку. Во всяком случае, когда она покидала клинику, то не выглядела ни расстроенной, ни обескураженной.
– Значит, вы ее видели?
– Да, она вышла из больницы и направилась на стоянку. У нее такой маленький синий автомобильчик, «Тойота», кажется…
– Медсестры у вас много зарабатывают?
– Ну что вы! Большинство сотрудников не имеют своего транспорта. Но думаю, на такую внешность всегда найдется щедрый спонсор. Я говорю спонсор, потому что, по слухам, Юлия Дмитриевна не замужем…
Видимо, Николай Петрович говорил непривычно долго, потому что он заметно выдохся и еще больше побледнел. Но у него в кармане лежала моя сотня, и это сулило ему некоторое отдохновение в недалеком будущем. А мне предстояло тащиться за тридевять земель. Мысль об этом все сильнее отравляла мне существование.
Но судьба, словно сжалившись надо мной, сама предложила мне выход. Неожиданно за спиной послышался шум автомобильного мотора, видимо, нас догонял кто-то из припозднившихся сотрудников клиники. Я обернулся, намереваясь тормознуть машину даже в том случае, если это будет великолепный джип хозяина клиники.
Каково же было мое изумление, когда я увидел старенький, оранжевого цвета «Москвич»! Присмотревшись, я уже не испытывал никаких сомнений – за рулем машины сидел Юрий Николаевич Чехов собственной персоной!
Бока «Москвича» были заляпаны грязью, на капот налипли мокрые желтые листья. Видимо, Юрий Николаевич совершал поездку по осеннему лесу. Зная его привычки, я догадался, что не романтические чувства были тому причиной.
«Москвич» обогнал нас и затормозил у обочины, Чехов приоткрыл дверцу и, высунув голову, крикнул равнодушно:
– Не подвезти, мужики?
Я сообразил, что он не намерен афишировать наше знакомство, и так же отстраненно ответил:
– В карманах пусто!
– Да хрен с ним! – ответствовал Чехов. – Подвезу из чистого альтруизма!
Мы уселись в машину – Груздев на переднее сиденье, я сзади.
– Я в центр! – предупредил Чехов, трогая «Москвич» с места.
– Ну и отлично! – ответил Груздев. – Выбросите меня где-нибудь в пределах Садового кольца, ладно?
– С удовольствием, – заметил Чехов и обернулся ко мне. – А вас?
– Меня как можно дальше, – попросил я, незаметно подмигивая.
В дороге Груздев все время молчал и даже, по-моему, задремал. Чехов тоже помалкивал – из осторожности, – только то и дело поглядывал на мое отражение в зеркале. На Покровке, не доезжая Чистопрудного бульвара, Чехов остановил машину.
– Ага, спасибо! – сказал Груздев, словно очнувшись. – Я, пожалуй, выхожу. Большое спасибо.
Он не без труда выпростал свое длинное тело из машины.
– Николай Петрович! – окликнул я его на прощание. – Вы все-таки держите себя в руках!
Он неопределенно усмехнулся и торопливо пошел прочь, желая побыстрее исчезнуть в лабиринте московских переулков, скрыться от мира, который состоял из одних врагов…
– Кто такой? – хмуро поинтересовался Юрий Николаевич.
– Ложный след, – объяснил я. – Тот самый тип, за которым я вчера немного следил… – Я в общих чертах набросал Чехову картину своих достижений.
Он выслушал меня безо всяких эмоций. Грубое лицо его выглядело усталым и разочарованным.
– Значит, он направил тебя в другую сторону? – скептически подытожил он услышанное. – Ну что ж, за красивой бабой и следить приятно!
Я ошарашенно посмотрел на него.
– Ты считаешь, что он водит меня за нос?
– Да ничего я не считаю, – лениво протянул Чехов. – Я всегда говорил, что врачи – самая замкнутая и самая подозрительная каста… От них можно ожидать чего угодно. Нельзя верить тому, кто безнаказанно проливает человеческую кровь…
– Ну это уж ты, Юрий Николаевич, загнул! – возмущенно сказал я. – Это, между прочим, уже – как это? Волюнтаризм, во!
Чехов мрачновато усмехнулся.
– А я, брат, с утра здесь, – сообщил он. – Приехал, еще рассветало. На стоянке немного пошарился – с прибором для обнаружения металлических предметов. У ребят взял. А потом прокатился по лесной дороге… – Он длинно и витиевато выругался. – На моей колымаге там делать нечего! Зарюхался в колею по самые яйца! Знал ведь, что не проскочу! Чудом выбрался… Но кое-что я все-таки нашел. – Он полез в карман и, перегнувшись через спинку сиденья, протянул мне ладонь.
27 
