Особенно,... 
26 
Увидев участкового и священника, мужики отреагировали однозначно, решив, что гости заявились исключительно для воспитательного процесса. Не совсем трезвыми и хриплыми голосами они наперебой загалдели, что имеют право выпить, что они трое суток работали как «папы Карлы», что они не мотаются по улицам, а чинно выпивают дома.
– Так! – остановил словесный поток участковый. – Замолчали все. Быстро отвечать на вопросы. Где всю ночь пили?
– Да говорим же, что здесь и пили, – слишком энергично жестикулируя, заявил Гусев на правах хозяина. – А что? Имеем право. На свои пьем, честно заработанные.
– Какие заработанные? – засомневался участковый. – Помнится, что ты, Гусев, как раз нигде и не работаешь.
– Мы ж говорим, что у дорожников калымили на расчистке просеки. Три дня работали, потом деньги получили и домой.
– Когда вернулись?
– Вчера, – с некоторым сомнением ответил Гусев и вопросительно посмотрел на своих приятелей. – Вчера и вернулись, после обеда. Зашли в наш «шинок», затарились и посидели немного.
– Ладно, я проверю, – кивнул участковый, доставая блокнот и ручку, – диктуй, кто вас нанимал, кто расплачивался.
– Ты че, Белоусов? – возмутились мужики. – Не веришь? Думаешь, украли, что ли?
– Все, вопрос закрыт! – прикрикнул лейтенант. – Кто-нибудь ночью выстрелы слышал?
Мужики переглянулись в недоумении, но лица их сделались серьезными. Стреляли – это другое дело, это уже участковый к ним как бы за помощью обращается, это уже знак уважения. Пока мужики с серьезным видом спорили, кто чего ночью слышал и кто чего по этому поводу сказал, а кто уже при этом под столом валялся, отец Василий разглядывал с брезгливым видом бутылку.
Таких бутылок он не видел, наверное, лет десять. Литровая молочная бутылка с обколотыми краями горлышка. Некоторые хозяйки в таких закручивают на зиму помидоры собственного приготовления. Судя по цвету и густоте, содержимое было не самогоном, а скорее брагой. Значит, сбегал поутру к соседям. Господи, чего только люди не пьют. Брага была третьесортная или недобродившая. По крайней мере, запах от бутылки исходил тошнотворный.
В результате споров выяснилось, что ночью мужики действительно что-то такое слышали. И даже спорили – гром это прогремел или из ружья пальнули. Но как далеко и во сколько, сказать они не могли. Вели себя пьяницы весьма убедительно и, на взгляд священника, не врали.
– Гусев, где твое ружье? – спросил наконец Белоусов.
– Ты че, думаешь, что это мы стреляли? – возмутился Гусев и нетвердой походкой направился к стоявшей в углу неопрятной кровати.
Дом Гусева захламлен был основательно. Какие-то коробки стояли в углах, торчали из-под кровати, древние рваные чемоданы лежали на старинном, с большим треснувшим зеркалом шифоньере. Был разбросан не только ручной инструмент в виде гвоздодеров, молотков и ржавых клещей, которым место только в сарае, здесь стояли и тяпка со сломанным черенком, неприятного вида ведра и многое другое. Гусев подошел к кровати, уселся на корточки и стал рыться среди коробок, передвигая их с места на место. Участковый терпеливо с ухмылкой смотрел. Кряхтя и ругаясь, Гусев поднялся на ноги, пожал плечами и открыл створку платяной части шифоньера.
– О! Я же говорил… – начал было он, но речь его вдруг стала невнятной.
В руках Гусев держал извлеченный из шифоньера рваный и засаленный брезентовый чехол от ружья. Пустой патронташ вывалился на пол.
– А где же оно? – задумчиво спросил сам себя Гусев и стал крутить головой из стороны в сторону, как бы вспоминая, куда он мог еще сунуть охотничью двустволку.
– Ну и где? – спросил Белоусов.
– Командир, я что-то ничего не понимаю, – промямлил хмурый Гусев, почесывая всклокоченный затылок. – Я ж его ложил под кровать в чехле. Или сам в шифоньер поставил? Куда ж оно подевалось-то?
– Когда ты его в последний раз вообще видел?
– Ну как? Вчера… нет, вчера не видел. Когда же? Неделю, что ли, назад. Сосед заходил, мерку для пороха спрашивал. А она у меня в нем, в чехле.
Белоусов старательно записывал, кто, когда видел ружье у Гусева дома в последний раз. Задал еще несколько вопросов и кивнул священнику на выход. На улице у обоих от свежего воздуха даже голова закружилась.
– Украли у него ружьецо-то, батюшка. Вот так вот. Похоже, не врет Гусев, как вам показалось?
– Думаю, что не врет, – задумчиво согласился отец Василий.
26 
