27 
Энни сделала глоток шампанского, пузырьки снова защекотали язык.
— А что за развлечения они собираются здесь сегодня устроить?
— Волнуешься? — Его глаза смеялись.
— Немного. Они ведь поставили условие начать только после того, как все будут под градусом. Звучит подозрительно.
— Обещаю защитить тебя.
И снова в воздухе повисло молчание.
— А может, вы и есть та самая опасность, от которой меня нужно защищать? В конце концов, второй раз барьеры уже не кажутся такими высокими, — произнесла Энни.
Его взгляд потемнел.
— Верно. Но сегодня я постараюсь быть джентльменом, пусть это даже убьет меня.
— Мне будет очень жаль, если с вами что-нибудь случится. — Ей не хотелось выглядеть заинтересованной.
Она уже рискнула, так почему не пойти дальше?
Улыбка отразилась в его глазах, собрав вокруг тоненькие лучики.
— Если ты не хочешь, чтобы я был джентльменом, — это тоже можно устроить.
— Приятно, когда тебе предлагают выбор. И все же я не могу решить заранее. Мне нравится некоторая… неопределенность. — Теперь и Энни уже флиртовала.
— В самом деле? В таком случае давай нальем тебе еще шампанского, чтобы мне было легче достичь своей цели. — Синклер подозвал ближайшего официанта.
Господи, когда она только успела его выпить?
— Синклер, как тебе удалось проскочить мимо меня? Я караулила тебя у входа весь вечер. — Рядом с ними появилась высокая брюнетка. — Миссис Драммонд сказала, что ты пробудешь здесь до конца лета. Надеюсь, у тебя найдется время покататься на моей новой яхте.
— Дара, это Энни. Энни, это Дара, — представил их друг другу Синклер.
Энни протянула руку. Дара, едва взглянув на нее, вяло ответила на рукопожатие. Нет, в доме Драммондов она ее не видела.
— Я буду очень занят этим летом. У Энни все расписано по минутам, — ответил Синклер, не меняя приветливого выражения лица.
У брюнетки отвисла челюсть.
— В самом деле. — Она более внимательно посмотрела на Энни. — Ну что ж, если у тебя что-то изменится… — Развернувшись, она пошла прочь, всем своим видом выражая недовольство.
— Вот и началось веселье… — пробормотал Синклер, провожая ее сузившимся взглядом.
— Вас это раздражает?
— Не знаю… Не потанцевать ли нам?
Положив руку Энни на талию, Синклер увлек ее на деревянную танцплощадку, устроенную под полукруглым навесом. В этот момент артисты начали новую композицию. Вокалистка у них была потрясающая.
Смеясь, Энни позволила Синклеру притянуть себя ближе. Одной рукой он обнимал ее за талию, другой держал за руку. Она легко следовала за ним, словно заранее знала его шаги. Дыхание Энни участилось, когда плавная мелодия перешла в озорной ритм. Сильные руки Синклера направляли ее, заставляя чувствовать себя ловкой и гибкой, подчиняющейся самой музыке.
Потом мелодия снова замедлилась. Теперь певица страстно молила своего возлюбленного вернуться к ней, чтобы жизнь снова обрела для нее цельность. Энни позволила себе поддаться чувствам.
Их лица приближались, взгляды сходились в немом вызове. Он был немного выше ее, но если бы наклонил голову, то…
Энни с лихорадочным нетерпением ждала прикосновения его губ…
Глава 7
Но они не коснулись.
Синклер резко отстранился, откинув со лба волосы и бросив взгляд куда-то через танцплощадку. Энни ошеломленно застыла. Плавное движение закончилось так внезапно, что она чувствовала себя рыбой, выброшенной на берег. Моргнув, Энни покачнулась, кого-то толкнула, обернулась, извинилась. Снова повернувшись к Синклеру, она встретила его пристальный взгляд.
— Что?
Он нахмурился:
— Ничего. Давай выйдем на воздух.
На воздух? А сейчас они где? Трудно было представить, что где-то его могло быть больше. Пройдя через лужайку, они вышли к озеру, которое оказалось проливом Лонг-Айленд с огромной луной и сверкающей на его поверхности, как рождественский узор, лунной дорожкой.
— Может, они заказали эту луну вместе с джаз-группой?
— Кто знает. В любом случае это стоило потраченных денег.
Синклер уже не выглядел расслабленным. Несостоявшийся поцелуй заставил их обоих напрячься. Энни чувствовала себя на грани и горела от предвкушения того, что «не должно было произойти».
Может, сказать ему, что она не жалеет о том дне? Прямо сейчас она не жалела.
27 
